Глава 8

Жизнь в любой момент может дать леща толстенным сценарием, который никак не вписывается в планы. И чем подробнее твой список, тем вероятнее шанс получить такой подарок. Лучше не загадывать наперёд, чтобы не привлечь неудачу; лучше не рисовать безоблачное будущее, чтобы не вызвать у Жизни желания дать под зад коленом. И Яна не загадывала, не выдумывала, плыла по течению и всё равно получила такую затрещину, от которой никак не могла оправиться. А впереди, всего лишь в нескольких днях от сего момента, её ждал новый удар — самый болезненный, к которому как ни готовься, всё равно взревёшь от боли и обиды.

Яна едва проснулась, схватила телефон и набрала Тиму, номер которого стоял на быстром наборе.

— Алло, — отозвался он вскорости сонным голосом.

Яна и не заметила, как облегчённо вздохнула, и потёрла лицо. Нервно усмехнувшись, проглотила ставший в горле ком, глупо рассмеялась и с наигранной радостью воскликнула:

— Доброе утро!

— Доброе. Сколько времени? — Он помолчал и испуганно охнул. — Господи, почти девять!

Ничего не объяснив, он сбросил звонок. Яна непонимающе уставилась на экран телефона, обида тупой болью отозвалась в груди, в носу защекотало. Громко шмыгнув, она скривила губы, уселась удобнее, поджав под себя ноги, и стала ждать. Вскоре Тим прислал сообщение:

Тимур Алеев. 8:57. «Прости. Я чуть было не пропустил важный момент. Хорошо, что ты так вовремя позвонила. Во сколько сегодня встретимся?»

Непринуждённость Тима её оскорбила, но Яна не видела ни причин, ни надобности устраивать сцену и портить день им обоим. К тому же, если сейчас позволит себе высказаться по этому поводу, потом совесть загрызет её насмерть, не оставив шансов на реабилитацию. Да и страх, что ссора станет точкой в их отношениях, велел помалкивать и быть покладистой девочкой. Яна боялась остаться непрощённой, потому решила, что лучше обиженной будет сама, — простить Тима она успеет, а вот получить прощение — не факт.

Яна Латина. 8:59. «Сейчас дождь начнётся. Давай после обеда?»

Тимур Алеев. 8:59. «Договорились. Буду ждать тебя в парке на нашей скамейке».

Яна Латина. 9:00. «Ок».

Заблокировав экран, Яна отбросила телефон в сторону, бессильно рухнула на подушку и уставилась на окно. Пасмурное утро вливалось в комнату ртутными лучами, клочки рваных туч сгущались, меж них синей змейкой сверкала молния. Издалека доносился тихий раскатистый гром, похожий на неуверенное рычание львёнка. Порывистый ветер швырял в стекло первые капли.

Яна закуталась в одеяло и отстранённо наблюдала, как надувается тюль, скрипя железными зажимами. Стало темнее, тоскливее, больнее. Природа будто издевалась, навязывая грусть. Или тоже скорбела? От глупого сравнения Яна заплакала, тихо посмеиваясь над своей никчёмностью, тихо ненавидя себя за то, что ничего не может изменить. Тупик. Она оказалась в тупике и не могла сделать шаг назад: жизнь не чёртов лабиринт, нельзя просто вернуться и выбрать иное направление. Можно. Только без Тима. С ним она застрянет в тупике. Без него уйти не сможет. Уйти — значит, бросить, предать.

— Я должна жить дальше, — сказала Яна.

Она малодушно подумала, что лучше бы им не устраивать этих встреч. Лучше бы он ничего не сказал ей, оставил в неведении, как остальных. И пусть бы она рыдала на его могиле, сокрушаясь, что не знала правды, не получила возможность попрощаться… лучше так, чем прощаться каждый день, выкручивая себя до последней капли.

Затяжной дождь, обратившийся под конец ливнем, ухудшил положение: от влаги стало невыносимо, как в сауне. Остатки туч растаяли, растворив едва успевшую расцвести радугу. Смоченные водой листья выгорали на солнце, лужи высохли мгновенно, и асфальт вновь начал плавиться под ногами, источая вонь смол.

И бабочки, летающие на фоне серых многоэтажек, выглядели неестественно, будто барышни, зашедшие в неблагополучный район. Они, как пятна Роршаха, внезапно ставшие цветными, твердили о проблемах с головой. И Яна знала, что проблемы есть: мир вдруг показался ей чёрно-белым с нелепыми яркими кляксами в виде клумб и вывесок. Тусклый выцветший от жары город был похож на старые декорации, ослепительное солнце — на прожектор. Толпа — на массовку. И этот театр жутко надоел. Яна не хотела доигрывать свою роль, но никак не могла выбраться со сцены и с чувством безысходности следовала сценарию с робкой надеждой, что всё это скоро закончится.

— Привет! — поздоровался Тим, вскочив со скамейки. — Покатаемся на карусели?

Яна безжизненно улыбнулась и согласно кивнула.

Карусель на длинных цепях крутилась непростительно долго, вызвав неумолимую головную боль и тошноту, сдержать которую удалось лишь невероятным усилием. Ещё несколько минут мир бешено вращался, а мозг не мог сообразить, слезли они с этой адовой конструкции, которая вращалась так, будто хотела запустить их в космос, или же нет.

Едва Яна пришла в себя, Тим потащил её в комнату страха. Там было темно, и после солнечного света плохо видно. На стенах из искусственного камня горели тусклые фонарики. Под ногами что-то хрустело, к рукам липла бутафорская паутина. Из хрипящих колонок доносились нелепые звуки на фоне монотонной музыки. Никто ни откуда не выскочил, никто не схватил за ногу. Они спокойно прошли по тёмному прохладному коридору, увешанному псевдокошмарной дрянью, и наконец выбрались на улицу.

— Вот фигня, — досадливо посетовал Тим и потащил Яну в лабиринт.

Лабиринт стал новым разочарованием. Они заплатили по двести рублей за вход, чтобы за три минуты отыскать выход. А потом снова карусель. Другая. Огромные качели в виде ладьи, в которых не оказалось ремней безопасности. И всё, на что можно было надеяться во время катания, — на собственные руки, которые до белых костяшек сжимали металлический поручень. А чёртовы качели раскачивались от души, и пассажиры орали вовсе не от восторга, а от страха выпасть и расшибиться к чёртовой матери. Так что в конце поездки, когда проклятая ладья остановилась, оператор аттракциона услышал много негатива в свой адрес. Кто-то даже грозился пожаловаться в прокуратуру. А Тим и Яна молча купили сахарную вату в ларьке и дрожащими руками принялись отщипывать небольшие кусочки.

— Я думала, выпаду, — наконец сказала Яна.

Тим взглянул на неё ошарашенно и кивнул. Потом рассмеялся. Глупо, наверное, бояться смерти, когда она и так стоит на пороге. Другое дело боль и травмы: было бы крайне обидно доживать последние мгновения в травматологии.

Оглядевшись вокруг, Тим и Яна выбрали последний аттракцион: безобидный тир. Но и там отскочившая пулька прилетела Тиму под глаз. А на его возмущённый взгляд оператор запоздало предложил защитные очки.

Выиграв уродливую матрёшку с символикой Чемпионата мира по футболу 2018, Яна и