– Нет. Правда. – Но в ее голосе неистово звенела ложь.– Но я должна была раздобыть больше денег. Мы не могли собрать достаточнуюсумму.

– Вы никогда и не сможете. Если даже вы и не сообщилиполицейским, то теперь они все равно узнают. Они обязательно сунут свой нос.Если не вы, то кто-нибудь другой расскажет им.

– Но больше никто не знает.

– Черт возьми. За каких дураков вы нас принимаете?Послушайте, вы хотите попрощаться с вашим муженьком?

– Нет, пожалуйста... подождите... У меня есть деньгидля вас. Миллион....

Но он уже не слушал, и трубку взял Амадео:

– Изабелла... дорогая... все в порядке.

Все в порядке? Он сошел с ума? Но если даже так, это неволновало ее. Ей никогда еще не было так приятно слушать его голос, и сердце унее никогда так не замирало и не подпрыгивало, как сейчас. Он все еще там, онине причинили ему вреда. Возможно, все еще будет хорошо. Пока Амадео там, пустьнеизвестно где, все в порядке.

– Ты вела себя очень смело, дорогая. Как Алессандро? Онзнает?

– Конечно, нет. И с ним все в порядке.

– Хорошо. Поцелуй его за меня.

Ей показалось, что она услышала, как у него задрожал голос,и она крепко зажмурила глаза. Она не могла заплакать. Только не сейчас. Онадолжна была оставаться такой же смелой, какой он ее считал. Должна была. Радинего.

– Я хочу, чтобы ты... всегда... знала, как сильно ялюблю тебя, – говорил он. – Какая ты идеальная. Какая ты хорошая жена. У меняне было ни одного несчастливого дня с тобой, дорогая. Ни единого.

Теперь она открыто плакала и пыталась подавить всхлипы,перехватывающие ей горло.

– Амадео, дорогой, я люблю тебя. Очень люблю.Пожалуйста... приезжай домой.

– Я приеду, дорогая. Я приеду. Я обещаю тебе. Я исейчас с тобой. Только побудь смелой еще немного.

– Ты тоже, любимый. Ты тоже. – На этом связьоборвалась.

Полиция нашла его на следующее утро возле склада в пригородеРима задушенным, но все еще очень красивым.

Полицейские машины окружали лимузин, который Энцо медленнонаправлял в центр Рима. Она выбрала церковь неподалеку от дома мод«Сан-Грегорио», рядом с площадью Испании. Церковь Святого Стефано. Они заходилитуда, когда встречались до свадьбы и хотели где-нибудь передохнуть немногопосле длительных прогулок во время ленча. Это была старинная, простая икрасивая церковь, она казалась Изабелле более подходящей, чем другие болеевеличественные соборы Рима.

Бернардо сидел в машине рядом с ней, в то время как онаустремила вперед невидящий взор, глядя в затылок Энцо. Был ли это он? Иликто-нибудь еще? Кто их предал? Теперь это не имело значения. Амадео больше нет.Он унес с собой теплоту и смех, любовь и мечты. Ушел. Навсегда. Она все ещенаходилась в шоке.

Прошло два дня после ее визита к Альфредо Паччиоли, когдаона шла туда, прижимая шарф с завязанными в него бриллиантами. Два дня. Онаощущала свинцовую тяжесть, как будто тоже умерла.

– Изабелла... хорошая моя... – Бернардо осторожноприкоснулся и молча взял ее за руку.

Он почти ничего не мог сделать и проплакал целый час, когдаему позвонили из полиции и сообщили, что найдено тело Амадео. Потом заплакалвновь, когда Алессандро бросился в его объятия.

– Они убили моего папочку... они... они...

Ребенок рыдал, в то время как Изабелла стояла рядом,позволяя ему находить хоть какое-то утешение от присутствия мужчины. Теперь унего больше нет мужчины рядом, нет отца, нет Амадео. Он посмотрел на мать стаким страхом в темных, печальных глазах:

– Они когда-нибудь заберут и тебя?

– Нет, – ответила она. – Нет, никогда. – И она крепкосжала его в своих объятиях. – И они никогда не заберут и тебя, мое сокровище.Ты мой.

Глядя на них, Бернардо думал, что не выдержит, а теперь ещеи это. Изабелла, застывшая как лед в черных чулках, в черном пальто и шляпе сгустой черной вуалью. Она только подчеркивала ее красоту, не скрывала, а скореевыделяла ее. Он, ни слова не говоря, принес ей обратно все украшения. Сегодняна ней было только обручальное кольцо и большой солитер, подаренный ей надесятую годовщину несколько месяцев назад. И это все? Неужели они видели его впоследний раз всего пять дней назад? Неужели он действительно больше никогда невернется? Бернардо почувствовал себя пятилетним ребенком, когда посмотрел намертвое лицо Амадео ди Сан-Грегорио, такое спокойное и умиротворенное. Сейчасон еще больше, чем когда-либо, походил на статуи или картины, изображавшиемолодых грациозных юношей Древнего Рима. И вот он мертв.

Бернардо молча помог Изабелле выйти из машины и крепкодержал ее за руку, когда они вошли в церковь. Полицейские и охранники стояливозле каждого входа, а внутри сидела целая армия скорбящих.

Похороны были короткими и невыносимо мучительными. Изабелламолча сидела рядом с ним, и под черной вуалью у нее по лицу непрестанно теклислезы. Служащие, друзья и родственники открыто рыдали. Там была даже горгульясо своей эбонитовой тростью с золотым набалдашником.

Казалось, прошли годы, прежде чем они возвратились домой.Вопреки обычаю, Изабелла заявила, что никого не желает видеть дома. Никого. Онахотела, чтобы ее оставили одну. Как знать, кто из них предал его? Но теперьБернардо знал, что вряд ли это кто-то из их знакомых. Даже полиция ничего несмогла установить. Они предполагали, и скорее всего правильно, что это былиудачливые любители, жаждавшие урвать кусок от состояния семейства Сан-Грегорио.Не было ни отпечатков пальцев, никаких доказательств, ни очевидцев, не былобольше и телефонных звонков. Да больше и не будет, полиция была уверена в этом.За исключением сотен, а может быть, и тысяч чудаков, которые могли бы начатьсвои ужасные игры. Теперь полиция прослушивала ее телефон в ожидании нападокничтожных безумцев, которые находят удовольствие в преследовании, насмешках,колкостях, признаниях и угрозах или в том, чтобы изры-гать непристойности потелефону. Ей сказали, чего Она может ожидать. Бернардо перекосило при мысли обэтом: ей и так хватало переживаний.

– Где Алессандро? – Бернардо пил кофе после похорон,думая, каким вдруг невыносимо пустым кажется дом, и устыдился при мысли о том,что благодарен Богу, что уж если судьба решила забрать кого-то, то им оказалсяАмадео, а не ребенок. Изабелла не смогла бы сделать подобный выбор. Но дляБернардо это было ясно. Так же как и для Амадео. Он бы с радостью пожертвовалсобой, чтобы спасти своего единственного сына.

– Он в своей комнате с няней. Ты хочешь увидеться сним? – Изабелла подняла на него безжизненный взор.

– Я могу подождать. Во всяком случае, я хотелпоговорить с тобой кое о чем.

– О чем?