– Мама, мама... это Бернардо! – Нос Алессандро былприжат к стеклу. Рождественская елка сверкала за его спиной. Изабелла обнялаего за плечи и выглянула в окно. Она улыбалась. Они с Бернардо прекратили своибаталии несколько дней назад. Он был очень нужен ей сейчас, так же как и еесыну. За последние десять лет умерли родители и Изабеллы, и Амадео, и, будучиединственными детьми, они ничего не могли предложить Алессандро в качествесемьи, кроме самих себя и своего друга. И Бернардо пришел как всегда. – Ой,смотри... смотри! Потрясно! У него пакет... и посмотри! Еще!

Бернардо разыграл смешную пантомиму, тяжело ступая и шатаясьпод тяжестью свертков, уложенных в огромный холщовый мешок. На нем была шапкаСанта-Клауса и один из его неизменных черных костюмов.

Изабелла тоже смеялась, когда охранник открыл дверь.

– Привет, Нардо, как дела?

Он легко поцеловал ее в щеку и тотчас же перевел взгляд намаленького мальчика. На работе у них была пара трудных недель. Дело с МАП былорешительно закрыто. Изабелла послала им краткое грубое письмо, и Бернардо былзол до глубины души. Накопились и другие проблемы, но в конце концов все онибыли решены. Они оба очень устали за это время. Но каким-то образом с унылоприближающимся Рождеством им обоим удалось отставить в сторону их разногласия.Они все сели возле огня, и она подала ему рюмку коньяка.

– Когда я могу открыть их? Прямо сейчас? – Алессандроподпрыгивал как маленький красный эльф в своих тапочках, в то время как мамаТереза вертелась где-то возле двери.

Все слуги праздновали на кухне с вином и подарками,врученными им Изабеллой вчера вечером. В доме находились «при исполнении»только охранники. С ними обращались как с невидимками, но безопасность всех вдоме зависела от того, чтобы они оставались на страже у всех входов на виллу иснаружи. Люди, отвечающие на телефонные звонки, были, как всегда, на посту вбывшем кабинете Амадео, а беспардонные звонки стали еще более яростными вовремя праздников. Как будто было недостаточно того, что они пережили. Звонилиеще и еще. И Бернардо знал, какое действие они оказывают на нее. Изабеллавсегда предчувствовала эти звонки. Теперь она больше никому не доверяла. В нейумирало что-то доброе, способное дарить нежность, что было столь присуще ейраньше.

– Ну когда же я могу открыть их? Когда? – Алессандродергал Бернардо за рукав, но тот притворился, что не слышит.

– Что открыть? В этом пакете мое белье из прачечной.

– Нет, неправда... нет, это не так! Мама...пожалуйста...

– Я не думаю, что он дотерпит до полуночи, несмотря наРождество! – Даже Изабелла улыбалась, нежно глядя на ребенка. – А как насчетмамы Терезы, дорогой? Почему бы тебе сначала не подарить ей твой подарок?

– О, мама!

– Ну давай. – Она сунула ему в руки большой пакет, и онумчался отнести ей прекрасный розовый атласный халат, самый красивый изамериканской коллекции Изабеллы. От Изабеллы она уже получила в подарок сумочкуи маленькие элегантные золотые часики. Год должен был стать хорошим для всех,кто проявил свою преданность ей и ребенку. По крайней мере она больше неподозревала тех, кто служил у них в доме. Она наконец-то поверила, чтопредателями были люди извне. Она подарила Энцо новое теплое пальто из черногокашемира, чтобы он надевал его поверх униформы, когда возил ее по городу, ивеликолепный новый комнатный радиоприемник. Сегодня он с гордостью сказал ей, чтопо нему можно было ловить даже Лондон и Париж. Подарки были вручены всем в домеи, не менее красивые и продуманные, каждому на работе. Но для Алессандро былприготовлен особенный подарок. Он еще не видел его, но Энцо уже установил его ивсе приготовил.

Алессандро вбежал в комнату.

– Она говорит, он очень красивый, и она будет носитьего всю жизнь и думать обо мне. – Он выглядел довольным от эффекта,произведенного большим розовым купальным халатом. – Теперь мне.

Изабелла и Бернардо засмеялись, глядя на него,возбужденного, с сияющими и широко раскрытыми глазами. На мгновение показалось,что ничего ужасного никогда не было и исчезла боль последних месяцев.

– Ладно, господин Алессандро. Иди к нему! Бернардовеличественно махнул в сторону большого холщового мешка, и мальчик устремился кнему, а затем залез внутрь с громким возгласом радости. Мгновенно полетелибумага и ленточки, и через миг он уже облачился в серебристый костюмастронавта, из-под которого выглядывали красные тапочки. Смеясь и взвизгивая, онстремглав проскользил по отполированному до блеска деревянному полу, чтобыпоцеловать Бернардо, прежде чем снова нырнуть в мешок. Игры, новые игрушки,большой симпатичный коричневый медведь и, наконец, велосипед, лежащий на самомдне большого мешка.

– О... какой красивый... Это «роллс-ройс»? Изабелла иБернардо смеялись, наблюдая за мальчуганом, уже усевшимся на новый велосипед.

– Конечно, это «роллс». Разве я подарил бы тебечто-нибудь другое?

Алессандро уже ехал, шатаясь из стороны в сторону, черезкомнату, направляясь сначала к столу в стиле Людовика XV, затем к стене, в товремя как двое любящих его людей смеялись до тех пор, пока не заплакали. Потомони заметили Энцо, нерешительно улыбавшегося у двери. Его глаза вопросительносмотрели на Изабеллу, и она с улыбкой кивнула.

– Думаю, меня, наверное, перещеголяли.

– Вовсе нет. Скорее всего завтра утром он приедетзавтракать на велосипеде. Но это... Мне просто хотелось подарить ему нечтотакое, что сделало бы его заключение в доме менее грустным. Он не может... –она с болью поколебалась какое-то мгновение, – он больше не может ходить наплощадку для игр.

Бернардо молча кивнул, поставил рюмку с коньяком и встал. Номелькнувшая в глазах Изабеллы печаль уже исчезла, когда она, улыбаясь,повернулась к сыну:

– Сходи за мамой Терезой и за своим пальто.

– Мы идем гулять? – заинтригованно спросил он.

– Только на минутку.

– А я не могу пойти в этом? – Он радостно посмотрел насвой костюм астронавта, и Бернардо нежно подтолкнул его в спину.

– Ступай, ты можешь надеть пальто сверху.

– О'кей. – Он произнес американское слово со своимримским акцентом и исчез на полной скорости, а Бернардо при этом вздрогнул.

– Наверное, мне придется менять зеркала в твоем зале.

– Не говоря уж о столе в столовой, всех шкафах междуэтой и его комнатой и, возможно, застекленных дверях. – Они оба слушали,улыбаясь, как звонок велосипеда доносится из длинного зала. – Это был самыйудачный подарок. – Она тоже знала, что Амадео собирался подарить его сыну, и намгновение они оба замолчали. Затем она испытующе посмотрела на него и тиховздохнула. – Я рада, что ты смог быть здесь с Алессандро, Нардо... и со мнойтоже.