Харука лениво поднимает глаза, чтобы посмотреть на него.

– Конечно.

Нино делает глубокий вдох, его руки дрожат. Он сжимает скамейку чуть крепче. Как правило, он никогда не говорит об этом. Обычно ему это и не нужно, потому что все, с кем он вырос, уже знают.

– Когда я игнорировал приглашения на церемонию соединения… это было потому, что я испугался.

Харука совершенно неподвижен и спокоен, пока он наблюдает за ним тяжелым взглядом.

– Испугался?..

– Быть рядом с таким количеством ранговых вампиров в изолированном месте. Одним из преимуществ моего переезда в Англию было то, что здесь не так много вампиров высокого уровня. Я… Я знаю, что это звучит странно, потому что я высокого уровня, но…

Нино делает еще один вдох. Он мешкает. Ему нужно перейти к делу.

– Когда я был маленьким, мой дядя кормился от меня насильно.

Харука не двигается, но что-то в его выражении лица меняется. Это едва уловимо, что Нино не может прочесть, но оно есть.

– Он… он делал это довольно часто, – продолжает Нино, сохраняя ровное дыхание. – Думаю, мне было лет… может быть, шесть. Он манипулировал мной и говорил, что это нормально для него. Я не знал ничего другого. Но это было чертовски больно, когда он грубо кусал меня.

Нино проводит рукой по волосам. Харука медленно садится, прислоняясь спиной к скамейке, как будто движение Нино дало ему разрешение тоже двигаться.

– Я знаю, что это было больше ста лет назад… – Нино качает головой, чувствуя стыд за то, что это событие все еще влияет на его жизнь. – Но… я просто хочу, чтобы ты знал, прежде чем мы отправимся в Сассекс, что я не хочу показаться трусом.

– Я бы никогда не стал воспринимать тебя таким образом, – говорит Харука, его глаза стали более внимательными, а взгляд сосредоточенным. – И никогда не воспринимал. Напротив, я чувствую, что ты исключительно храбрый… и бесстрашный, учитывая твою историю. Добровольно посетить это мероприятие и принять мое приглашение, не зная обо мне ничего существенного. Я впечатлен твоей смелостью.

В груди Нино потеплело, и он улыбнулся. Он хотел бы, чтобы его брат смотрел на вещи именно так.

– Когда мы встретились, я не знаю… Я почувствовал, что могу доверять тебе.

Харука поднимает руку, чтобы размять заднюю часть шеи, отводя взгляд своих глубоких карих глаз. Если бы Нино не знал ничего лучше, он бы поклялся, что Харука… смущен?

– Я бы никогда не причинил тебе вреда и не доставил бы тебе неприятностей, – говорит Харука, по-прежнему избегая взгляда Нино. – И спасибо тебе… за честь, которую ты оказал мне, приняв мое приглашение.

Наконец он снова переводит взгляд на Нино. Его нерешительность настолько очаровательна, что от этого сердце Нино только теплеет. Эта внезапная, откровенная перемена в невозмутимой дипломатической маске Харуки. Нино игриво толкает его коленом под столом, заставляя его подпрыгнуть.

– Спасибо, что выслушал. – Нино улыбается, расслабляясь. – Тебе не нужно быть таким официальным. Это довольно неловко.

Харука горбится и трет обеими ладонями лицо. Нино смеется. До сих пор Харука всегда был таким безупречно уравновешенным, вежливым и спокойным.

Приятно… хоть раз увидеть его немного растерянным.

Озеро вокруг Херцмонсо замерзло и покрылось тонким белым слоем мягкого снега. Покатые крыши и цилиндрические башни, устремленные в пасмурное небо, тоже одеты в белое покрывало. Летом Харука представляет себе этот пейзаж прекрасным: зеленеющие леса, совы и оживленное пение птиц на фоне идиллического кирпичного замка. Все это отражается в озере.

Но сейчас замок кажется негостеприимным и холодным. Наблюдая за тем, как внушительное строение медленно появляется перед ним, Харука не желает ничего другого, кроме как развернуться и вернуться в привычное тепло и уют собственного дома. Он вздыхает.

– Grande responsabilité est la suite inséparable d’un grand pouvoir.

– Что это значит? – спрашивает Асао с водительского сиденья, медленно останавливая машину.

– Где большая власть, там и большая ответственность.

Харука смотрит в окно на группу вампиров, сгрудившихся вокруг парадного входа в замок.

Асао смотрит на него, нахмурив брови.

– Почему вы цитируете «Человека-паука» на французском?

– Кто такой «Человек-паук»? – спрашивает Харука, снова нахмурившись.

Асао медленно качает головой, выходя из машины.

– Вам нужно больше гулять – вы как будто специально это делаете. Я пойду к слуге Эмори и спрошу, есть ли у них пакеты с кровью для вас. Нино припарковался позади нас.

Асао закрывает дверь. В тишине, царящей в машине, Харука откидывается на спинку сиденья.

– Нино…

У Харуки свело живот, когда Нино рассказал ему о том, как над ним издевались. То, насколько Нино был откровенен с ним, застало Харуку врасплох.

Для того, чтобы питаться от другого взрослого вампира, необходимо устное согласие. Нельзя использовать свои резцы для прокалывания кожи другого вампира без предварительного разрешения.

Дети-вампиры еще только формируются в своей уникальной природе, пока им не исполнится шестнадцать лет, когда их кожа полностью затвердевает. До этого их кожа мягкая, и они не способны дать официальное согласие. Любой взрослый, совершающий этот запретный, жуткий акт, делает это насильно и исключительно ради собственной извращенной выгоды.

Нино производит впечатление обаятельного, доброго и оптимистичного мужчины. Харука никогда бы не догадался, что в сложной душевной ткани его существа скрывается нечто столь жестокое и темное. От мысли о том, что молодой и такой лучезарный Нино подвергся насилию, у Харуки щемит в груди.

По стеклу рядом с головой Харуки стучат, и он подпрыгивает от неожиданности. Когда он поднимает взгляд, видит, как Нино смотрит на него своими яркими глазами цвета янтаря. На нем стильная оливково-зеленая куртка, хорошо подходящая к его высокому росту – цвет отлично оттеняет его медовый оттенок кожи. Он открыто улыбается со своей естественной легкостью и приветливостью, когда тянет дверь снаружи, жестом приглашая Харуку выйти из машины.

– Ты ведь не собираешься передумать, не так ли? – спрашивает Нино. – Потому что если да, то я сяду за руль.

– У них даже секс распланирован и записан на листе бумаги. – Нино показывает брошюру, прислонившись к Харуке, когда они вместе стоят посреди богатства и роскоши.

Тело Харуки напрягается от его древесного, пряного запаха и близости.

– Да, я вижу, – говорит он, отвлекаясь.