Не говоря больше ни слова, Нино встает и выходит из-за стола. Харука бросает короткий взгляд на нахмурившегося Гаэля, затем встает, вежливо кивает и, следуя за Нино, выходит из экстравагантно украшенного обеденного зала.

Когда Харука догоняет его в коридоре, он усмехается, приятно удивленный напористым поведением Нино.

– Я не знал, что ты говоришь по-испански. Как ты думаешь, Гаэль тебя понял?

– Я не знаю, – пыхтит Нино. – Я понимаю многое на португальском, но не могу хорошо общаться, и я не хотел расстраивать его жениха, говоря по-английски. Вот засранец. Почему он откровенно заигрывает с тобой на глазах у мужчины, с которым ему предстоит сблизиться? Мы здесь для них. Потому что они должны быть влюблены.

Они сворачивают в пустой коридор замка, и Нино останавливается, чтобы отдышаться, запустив руки в копну своих волнистых, медно-рыжих волос. Харука прислоняется спиной к стене рядом с ним.

– Я уже говорил, что связь не всегда говорит о любви. У вампира может быть множество намерений и скрытых планов, когда он хочет активировать связь.

– Это отвратительно, – говорит Нино.

– Ты романтик…

– А ты нет? Ты не веришь в связь по любви, Хару? Потому что ты чувствуешь врожденное и естественное влечение к другому вампиру?

Напряженный взгляд Нино становится ожидающим, заставив Харуку замолчать. Он отводит глаза в сторону.

– Я… я… не уверен.

– У тебя все так и есть? – спрашивает Нино. – Вампиры оскаливают на тебя клыки, жутко смотрят и делают непристойные замечания на разных языках?

Харука смеется.

– Да. Но сегодня было особенно неприятно… Ты не можешь себе представить, насколько невыносимее было бы, если бы я позволил своей ауре освободиться…

– Но это их проблема, разве нет? – говорит Нино, его голос повышается и отдается эхом в прохладном коридоре. – Не твоя. Ты не должен физически напрягаться, чтобы иметь хоть какое-то подобие нормальной жизни и общения. Каждый должен просто, мать его, контролировать себя.

Нино останавливается. Он вжимается спиной в стену напротив Харуки так, что они оказываются лицом друг к другу в узком пространстве. Он опускает голову.

– Я прошу прощения за свои слова.

– Ты можешь ругаться в моем присутствии.

– Но я не хочу. – Нино закрывает глаза. Он прислоняется головой к стене. – Все, что связано с тобой, заставляет меня хотеть быть лучше. Просто находясь рядом с тобой… Я знаю, что могу быть лучше.

В коридоре воцаряется тишина, лишь неподалеку слышны голоса вампиров, которые возвращаются в главный бальный зал для чтения свидетельства. На краткий миг Харука испытывает сильное желание шагнуть к нему. Он не знает, что будет делать после этого, но что-то глубоко внутри него побуждает его идти вперед, тянет его к этому теплому, словно янтарь и мед, вампиру.

Он останавливается, затем отходит от стены и поворачивается. Им нужно идти в бальный зал.

– Пожалуйста, не старайся так сильно изменить себя, – говорит Харука. Нино поднимает голову и открывает свои яркие глаза. – Я чувствую, что сейчас ты прекрасен. Такой, какой ты есть.

Теплая улыбка озаряет красивое лицо Нино, как солнце, постепенно выглядывающее из-за облачного горизонта. От этого у Харуки ноет в животе, и вампир переводит взгляд вперед.

– Пойдем, – говорит он. – Ты должен послушать, как я читаю этот нудный контракт.

Поморщившись, Нино отталкивается от стены, чтобы встать рядом с ним.

– Я хотел спросить тебя… Элси и Оливер сказали кое-что о том, что сегодняшняя ночь будет «третьей». Что они имели в виду?

– Помнишь из справочника, что почти все связи активируются где-то после трех попыток, если все остальные факторы совпадают? Так что сегодня будет третий раз, когда Оливер и Гаэль вступают в некую форму полового акта, одновременно обмениваясь кровью.

– О… – говорит Нино. Его лицо побагровело, как будто он проглотил что-то отвратительное. – Не знаю почему, но я полагал, что они девственники, так как мы наблюдаем за их первым разом.

– Ты разочарован? – Харука усмехается, приподнимая бровь. – Ты хочешь посмотреть с самого начала? Возможно, они из тех, кто записывает…

У Харуки перехватывает дыхание, когда Нино игриво задевает его плечом, пока они идут.

Его друг улыбается.

– Думаешь, ты забавный?

Темно. Только свет луны, льющийся через большое окно, освещает пространство. Луна практически светится – мягкая, голубая и неземная. Нино наблюдает, как тяжелые снежинки спускаются с ночного неба, но он задыхается от теплого языка Харуки, проводящего по его шее.

Грудь Нино напрягается. Боль в паху и животе нарастает от жара. Харука скользит длинными пальцами вверх и запутывается в волосах Нино, массируя кожу головы. Он тянет его за волосы, и Нино стонет от удовольствия, когда его резцы прокалывают кожу.

Харука тянет, нежно посасывая его шею. Нино чувствует тепло и влажность его языка, когда он кормится. От осознания того, что он обеспечивает и питает этого божественного мужчину – это элегантное, загадочное существо, – сердце Нино разрывается.

Он обхватывает Харуку за талию, крепко сжимая его в объятиях. Нино никогда не представлял себе этого. Что, несмотря на глубокую боль и страх, которые он испытывал в прошлом, он будет наслаждаться этим чувством – отдавать себя. Отдавать себя и быть добровольно уязвимым для другого вампира.

Когда Харука заканчивает кормиться, он поднимает лицо и смотрит в глаза Нино. Нино наклоняет голову и медленно наклоняется к нему. За всю свою жизнь он никогда так сильно не хотел поцеловать другого вампира…

Нино резко вдыхает, его глаза открыты и ярко горят от увиденного сна.

Он не может перевести дыхание. Дикое смятение охватывает его разум, пока он не приходит в себя. Он находится в своей комнате для гостей в Херцмонсо, лежит на спине на прохладных простынях, а его сердце бешено бьется в груди. Его член возбужден. Болезненно.

Он замедляет дыхание, осторожно перекатывается на живот и немного расслабляется. Уткнувшись лицом в подушку, он стонет – его громкий стон отчетливо слышен в тихой комнате. Повернув голову в сторону, он закрывает глаза и продолжает вдыхать и выдыхать. Через мгновение его тело расслабляется.

Пока он лежит в окружении холодных каменных стен, старых портретов незнакомцев и пыльных, искусно сотканных гобеленов, его мысли возвращаются ко всему, что произошло в этот единственный день. Называть его насыщенным событиями как-то не очень правильно. Все равно, что назвать Тадж-Махал «красивым зданием».

Он вспоминает образ Харуки в его классическом черном костюме, стоящего с идеальной осанкой во главе бального зала, пока он читает договор о подтверждении. Свет люстры падает низко, создавая мягкие тени вокруг. Аудитория молчит, внимая каждому его глубокому, красноречивому слову, словно он поет успокаивающую колыбельную. Это было завораживающе, а не скучно, как Нино искренне думал.