Неуверенная улыбка Бренны выразила молчаливую.признательность за комплимент.

— Взяла шапочку?

Бренна кивнула, и Дженни тоже прихватила черную шапку,которую ей самой скоро предстояло надеть, чтобы скрыть длинные волосы, и,приподняв подол серого платья, сунула ее за пояс рейтуз. Солнце поднялось чутьвыше, окрасив небо в водянистый серый цвет, пока девушки в широких одеянияхпослушниц, скрывающих мужской наряд, дожидались появления гиганта, которыйдолжен был проводить их в лес.

Момент близился, и Дженни, понизив голос до шепота, впоследний раз повторяла план, опасаясь, как бы Бренна с перепугу не позабыла,что должна делать:

— Помни, на счету каждая секунда, но нельзя двигатьсяслишком быстро, чтоб не привлечь внимание. Когда скинешь платье, хорошенькоспрячь его под кустом. Главная наша надежда на то, что они будут разыскиватьдвух монахинь, а не двух парней. Если платья найдут, нас поймают, прежде чемуспеем выбраться из лагеря.

Бренна кивнула, перевела дыхание, а Дженни продолжала:

— Когда избавимся от платьев, следи за мной, и тихонечкопробирайся через кусты. Ни к чему больше не прислушивайся, ни на что больше несмотри. Обнаружив, что мы исчезли, они поднимут крик, но для нас это не имеетникакого значения, Бренна. Не бойся шума.

— Не буду, — пообещала Бренна, а глаза ее уже расширились отстраха.

— Мы останемся в роще и проберемся вдоль южной границылагеря к загону, где держат коней. Преследователям не придет в голову, что мывернулись в лагерь, они станут искать нас в другой стороне — в глубине леса.Когда подойдем к загону, стой прямо за деревьями, а я приведу лошадей. Еслиповезет, сторож в загоне, кто бы он ни был, больше заинтересуется нашимипоисками, чем лошадьми.

Бренна молча кивнула, а Дженни прикидывала, как бы получшепреподнести оставшееся. Она знала: если их обнаружат, ей придется совершатьотвлекающие маневры, чтобы Бренна могла успешно бежать в одиночку, но уговоритьБренну уйти без нее будет непросто. Наконец Дженни поспешно и тихо проговорила:

— Ну а теперь на случай, если мы вдруг расстанемся…

— Нет! — вскинулась Бренна. — Не расстанемся! Мы не можемрасстаться!

— Слушай меня! — так сурово шепнула Дженни, что Бреннапроглотила дальнейшие возражения. — Если мы вдруг расстанемся, ты должна знатьвесь план до конца, чтобы я могла… догнать тебя позже.

Бренна неохотно кивнула, и Дженни обеими руками схватилалипкие от холодного пота пальцы сестры, крепко стиснула их, словно пытаясьперекачать в Бренну долю собственной храбрости:

— Север там, где высокий холм, за загоном с лошадьми.Знаешь, какой я имею в виду?

— Да.

— Хорошо. Когда я раздобуду коней и мы сядем верхом, надооставаться в лесу и держать путь на север, пока не окажемся на вершине холма.Оттуда повернем на запад и спустимся вниз, но не будем выезжать из леса. Увидимдорогу и двинемся параллельно, лесом. Клеймор наверняка пошлет кого-нибудьосмотреть дороги, только они будут разыскивать двух монахинь из Белкиркскогоаббатства, а не пару юношей. Если нам выпадет счастье, встретим каких-нибудьпутников и присоединимся к ним — еще лучше замаскируемся и обретем большешансов на успех.

И еще одно, Бренна. Вдруг они нас заметят и начнут охоту,скачи как можно быстрей в том направлении, о котором я тебе только чторассказала, а я брошусь в другую сторону и уведу их от тебя. В этом случаеоставайся в убежище сколько сможешь. До аббатства не больше пяти или шестичасов; если меня схватят, ты должна ехать дальше без меня. Я не знаю, где мысейчас находимся. Думаю, в Англии, рядом с границей. Езжай на северо-запад, икогда попадешь в деревню, спроси дорогу на Белкирк.

— Не могу же я просто бросить тебя, — тихонько плакалаБренна.

— Ты должна… чтобы привести мне на помощь отца и мужчиннашего клана.

Личико Бренны слегка просветлело, когда она поняла, что вконечном счете поможет Дженни, и сестра одарила ее бодрой улыбкой:

— Я совершенно уверена, в субботу мы вместе окажемся в замкеМеррик.

— В замке Меррик? — выпалила Бренна. — Разве мы не останемсяв аббатстве, послав кого-нибудь сообщить батюшке о происшедшем?

— Ты можешь остаться в аббатстве, если захочешь, а я попрошуматушку Амброз дать мне сопровождение и в тот же день или вечер отправлюсьдомой. Отец думает, что мы тут в заложниках, и я должна сразу добраться донего, пока он не принял их условий. Кроме того, ему надо якать, сколько здесьчеловек, с каким оружием и все прочее, что известно только нам одним.

Бренна кивнула, но то были не все причины, по которым Дженнижаждала самолично явиться в замок Меррик, и обе они это знали. Дженни жаждаласвершить нечто такое, что заставило бы отца и весь клан гордиться ею, и передней открывалась драгоценнейшая возможность. Когда это удастся — если этоудастся, — она хочет быть там и прочесть все в их глазах.

Снаружи послышались шаги стража, и Дженни встала, изобразивна губах любезную и даже, пожалуй, примирительную улыбку. Бренна поднялась стаким видом, словно приготовилась взглянуть в лицо верной смерти.

— Доброе утро, — приветствовала Дженни сэра Годфри,сопровождающего их в лес. — Я, кажется, совсем не выспалась.

Сэр Годфри, мужчина лет тридцати, бросил на нее странныйвзгляд — определенно, подумала Дженни, по той причине, что ни разу еще неслыхал от нее человеческого слова, и замерла, когда его хмурые глаза сталивроде бы шарить по платью, торчащему со всех сторон из-за надетой внизу мужскойодежды.

— Вы мало спали, — заметил он, явно осведомленный об ихполуночной портняжной работе.

Мокрая трава заглушала шаги; Дженни шла слева от него, сдругого ее боку плелась Бренна.

Подавляя зевок, Дженни покосилась на сэра Годфри:

— Сестра моя очень слаба нынче утром, мы ведь так позднолегли. Было бы очень мило, если б вы дали нам несколько лишних минут, чтобыосвежиться в ручье.

Обратив к ней изборожденное глубокими морщинами, бронзовоеот солнца лицо, он посмотрел со смешанным выражением подозрительности инерешительности, а потом согласно кивнул, разрешая:

— Пятнадцать минут, — и Дженни возликовала в душе, — но так,чтобы я видел голову хотя бы одной из вас.

Страж встал на посту у кромки леса, повернувшись к ним впрофиль, и Дженни знала, что он не опустит глаз ниже их макушек. До сих пор ниодин из охранников не проявлял похотливого побуждения подглядывать заполураздетыми девушками, за что она нынче была особенно признательна.