Чего она ждала? Что Ромка немедля начнет протестовать, утверждать, что не оставит ее одну, уговаривать, что хочет помочь? Кажется, именно так, потому и сгладила впечатление от резких слов последней примиряющей фразой. Но Давыдов и не подумал идти у нее на поводу. Только прожег насквозь черными глазами, а потом молча встал и вышел из кухни.

Катя проводила его ошеломленным взглядом, зачем-то задержав его на Ромкиной спине. Обтягивающая трикотажная футболка очертила неожиданно широкие плечи и вполне себе крепкий торс — совсем не такой, к какому Катя привыкла на школьных уроках физкультуры. Давыдов возмужал за последние полгода, и именно этот факт неожиданно расстроил Катю. И чего, спрашивается, она наехала на Ромку за безобидный, в общем-то, вопрос? Может, с его, с мужской, точки зрения именно она выглядела взбалмошной девчонкой, не ценящей отцовской заботы? За него-то вон отец всю дальнейшую жизнь распланировал и едва не поломал ее из-за своей упертости. А Катя все-таки была сама себе хозяйкой. Поступила, куда хотела. Встречалась, с кем хотела. Делала, что хотела.

И теперь она хотела помириться с Ромкой и сказать ему, как благодарна за вчерашний вечер. А он, кажется, слишком серьезно принял ее слова. И не собирался больше с ней связываться.

Чуть судорожно вздохнув, Катя хлебнула из кружки воды, запивая свое горе, и вздрогнула от ироничного голоса за спиной.

— Ты еще не готова, Сорокина? Я автобус держать не стану, сразу говорю. Так что дожевывай свой блин и вперед — грызть гранит науки. Вряд ли он так же вкусен, но выбирать не приходится.

Катя обернулась: Ромка стоял уже полностью одетый и протягивал ей книгу с фамилией Письменного на форзаце. Катя резко выдохнула, совершенно не зная, что сказать. Только улыбнулась, и Ромка весело улыбнулся в ответ.

Хорошее настроение закончилось в тот момент, когда спускавшаяся по лестнице Катюха глянула в подъездное окно и остановилась как вкопанная.

— Там машина Олега! — испуганно выдохнула она, показывая пальцем в первомартовскую мглу. Рома поморщился, но так, чтобы Катюха не заметила. Он, признаться, рассчитывал отложить эту встречу хотя бы до универа. Но уж коль скоро герой-любовник сам прискакал под окна своей возлюбленной на черном коне…

— Соскучился! — все же буркнул Рома и тоже посмотрел в окно, определяя, какая из машин с зажженными фарами во дворе принадлежит Карпоносу. А Катюха неожиданно вцепилась в рукав его куртки и как-то затравленно охнула.

— Что мне теперь делать? — прошептала она. Роме почему-то захотелось посоветовать ей вернуться домой и отправиться сегодня в универ с отцом на его машине, и пусть этот Казанова недоделанный утрется собственной важностью. Притащился он с утра пораньше! Что, за живое Катюхин отказ задел? Ничего, это только начало. А Рома сейчас добавит по доброте душевной. Для закрепления пройденного.

— Подожди здесь, — решил он. — Я разберусь.

Кажется, Катюха должна была возмутиться, заявить, что это не его, Давыдова, дело, что она лучше знает, о чем говорить с Карпоносом, что она никому не позволит вмешиваться в их отношения, но вместо этого она только покраснела и отвела глаза. Эх, Сорокина, опыта у тебя в общении с парнями кот наплакал, зато гонору — на семерых. Ладно, не привыкать. Рома обещал, что не даст Катюху в обиду, а уж себе он никогда не лгал и никогда с собой не торговался. Как бы ни было погано.

— Ром, я не хочу… — пробормотала Катюха, все еще сжимая его руку. — То есть, я хочу… извиниться перед Олегом, но мне так стыдно перед ним, что я с места сдвинуться не могу. И слов не подберу. Разревусь, наверное, как дура, и окончательно все испорчу.

Рома хмыкнул, загоняя внутрь не вовремя всколыхнувшуюся неприязнь к Карпоносу. И ведь не позвонил вчера, подонок, ни разу, не поинтересовался Катюхиным благополучием. Что ж сейчас приперся? Кто-то до Ромы вправил мозги?

— Я тебя понял, Сорокина, — мрачно сказал он и расцепил ее пальцы. Перекинул сумку через плечо и, не слушая Катюхиных возражений, быстро спустился на два пролета вниз. Остановился у закрытой железной двери. Он сегодня полночи потратил на то, чтобы продумать модель собственного поведения с Катюхиным Карпоносом. Ужасно не хотелось снова включать быдлоспорщика, тем более что задача нынче у Ромы была совсем иная, нежели в прошлый раз. Но ни одной здравой идеи в голову так и не пришло. В ней то и дело всплывал аромат Катюхиных духов, затмевая любые разумные мысли, и так и тянуло встать, зайти в соседнюю комнату, убедиться, что Катюха по-прежнему спит в его квартире, вглядеться в безмятежное выражение ее лица, подтверждающее, что в ее снах не было места Карпоносу… И почему из всех окружающих ее парней Катюха выбрала именно этого недоумка? Он же ни в грош ее не ставит. Он вообще никого, кроме себя, любимого, не замечает. И как такому разъяснить, что за сокровище само плывет ему в руки? И заставить ценить это сокровище по-настоящему?

И денег на джин сегодня нет.

Рома нажал на кнопку домофона и вывалился в утреннее безветрие. В лицо неожиданно пахнуло весной, и Рома с удовольствием вдохнул запах подтаявшего снега. Надо же, как март с ходу взялся за дело. Пожалуй, и Роме следовало брать с него пример.

Он вгляделся в полумрак, убеждаясь, что машина Карпоноса по-прежнему на месте. Так и есть: стоит, гад, ждет! Поди и букетик приволок — извиняться. Это только Катюха страдала в уверенности, что она навсегда оттолкнула от себя принца своей мечты, а Рома знал: Карпонос своего не упустит. А дочь декана была самым что ни на есть «своим». Да и спор ему проигрывать было не с руки.

Рома выдохнул, успокаиваясь, досчитал до пяти и решительным шагом пересек двор. С силой стукнул в окно черной «хонды» и наклонился, зубоскаля.

— Что, пиво привез? — победно поинтересовался он. — Быстро ты, респект!

Негодование на физиономии повернувшегося к нему Карпоноса на мгновение сменилось удивлением и тут же снова затянуло вполне объяснимым раздражением. Он опустил стекло в машине и поморщился.

— Ты здесь откуда, убожество?

Желание немедля расквасить этому орлу орлиный нос Рома подавил. Начнем, пожалуй, с роли дурачка. Это становилось весело.

— Кто еще из нас двоих убожество! — усмехнулся он. — Зря ты на кафешечки свои разорялся: ночь-то Катюха со мной провела, а не с тобой! Так что один-ноль в мою пользу. Можешь уже денежки на пиво копить. Я, кстати, «Хайнеккен» пред…

Договорить он не успел. Карпонос резко открыл дверцу, едва не долбанув ею Рому, выскочил из машины и схватил его за грудки. Забавно. А нервишки-то надо лечить.

— Ты с ней спал? — выплюнул ему в лицо Карпонос. Дебильный вопрос! Рома закатил глаза и легко освободился от его захвата. Нда, кажется, герой-любовник куда больше разыгрывал оскорбленного, чем был оскорблен в действительности. Но сверху, с Катюхиного места, смотрелся этот спектакль весьма неплохо.

— Ну вот еще! — набычился Рома. — Чтобы потом из-под теплого одеяльца — прямиком в кирзачи и армейской кашей давиться? У нее знаешь кто папаша? Строев церемониться не станет, а у меня, знаешь ли, другие планы на ближайшие пять лет жизни.