Вот странность-то: а за пощечину Олегу совесть не терзала. И вообще сегодня с утра все происшествие в машине выглядело совсем иначе, чем во вчерашней горячке. Ну да, Катя ответила на поцелуй Олега, и губы приоткрыла, когда он толкнулся внутрь, и за шею его обняла, и к себе притянула… Господи, она так долго об этом мечтала, столько раз представляла себе это первое соприкосновение их губ и так испереживалась, что его никогда не будет, что почти ничего не почувствовала, когда заветное случилось. Губы у Олега почему-то были очень сухими и вызывающе настойчивыми, и Катя, не ожидавшая от него подобного напора, вдруг растеряла всю свою уверенность, просто подчиняясь и позволяя новые вольности.

Но ни в одной из своих фантазий она не собиралась отдаваться парню вот так сразу. Да и еще и в его машине, посреди собственного двора, под окнами собственной квартиры. И когда Катя в этом сумасшествии безжалостных губ почувствовала горячие ладони на своей спине, она перепугалась донельзя. Наверное, надо было просто отстраниться и объяснить Олегу, что она не готова к подобному шагу, но все благоразумие и вся привычная храбрость остались где-то у входа в это злосчастное «Пурмарили», и Катя увидела единственный способ защититься. Глупый, конечно, и утро подтвердило это предположение, но что сделано, то сделано, и Катя положа руку на сердце не жалела. Как сказал Давыдов про Олега: «Если он нормальный парень, то поймет, что ты не из тех, кто прыгает в койку на первом свидании!» Почему-то от этой мысли снова стало тепло. Выходит, Ромка видел ее настоящую, несмотря на тот способ, что она выбрала до получения желаемого. Кажется, Катя дала понять, что готова на все, чтобы получить Олега. А Ромка еще тогда сказал, что у нее ничего не получится. И не получилось.

Но уж это Катю точно не печалило.

Она поискала взглядом телефон, чтобы узнать, сколько сейчас времени, и обнаружила его возле чайника. Включила экран, увидела цифры «05:48» и выхватила взглядом трубку с пропущенными вызовами на верхней панели. Внутренне охнула. Вот же дура, родителей-то она не предупредила о том, что на ночь не вернется. То есть она и не собиралась, конечно, чересчур задерживаться у Ромки, но если родители так и не дождались ответа от нее — а они его не дождались…

В груди пробежал холодок. Катя вытянула руку с телефоном и именно так, подальше от себя, проверила количество пропущенных вызовов. Если их штук пять, то еще можно надеяться на прощение и понимание, а если пара десятков, то стоит сразу собирать вещи и бежать за границу, ибо после такого Строев как минимум заточит ее в монастыре, а как максимум…

Звонков оказалось два — и потом один отвеченный. Катя моргнула, поднесла телефон к лицу, уточнила время звонков: все правильно — отвеченный и после него тишина. Снова Ромка спасал? Строев бы не простил Катерине своеволия. И Ромка об этом знал. Может, единственный и знал, став на выпускном случайным свидетелем их ссоры и после — как-то походя — одобрив Катино упрямство. А она сидит, смотрит в телефон и даже не пытается придумать, как его отблагодарить.

Когда все уже придумалось само.

Ключи от квартиры, как и телефон, Катя, по счастью, держала в карманах пуховика, а потому попасть домой ей не составило большого труда. Прошмыгнув в темноте в свою комнату, она впотьмах переоделась в джинсы и свитер с высоким горлом, покидала в пакет тетради для нового учебного дня, а потом так же неслышно прокралась на кухню. Открыла холодильник, изучая его содержимое, — и тут же зажмурилась от зажегшегося света. Чей голос она услышит за спиной, гадать не приходилось.

— Доброе утро! — проговорил Строев таким тоном, словно сразу предупреждал, что добрым оно будет не у Кати. — Что ищешь?

— Уж не пиво! — буркнула в ответ она, словно отец обвинил ее в желании опохмелиться после бурных излияний. — Молоко ищу! Блинчики хочу с утра сделать!

Сзади повисла тишина, но ненадолго. Молока Катя в холодильнике не видела.

— Молоко Игореше ночью израсходовали: он кашлял сильно, — сообщил Строев, напрочь разрушив Катин замысел, да еще и явно укорив ее в том, что она где-то развлекалась, когда ее брат болеет. Как будто Катя его рожала! — В шкафу, кажется, есть сухое, если тебе подойдет.

Сухое Кате подходило. Но намерения Строева еще не были ясны.

Под его буравящим спину взглядом она достала из холодильника яйца, разбила их в диспенсер для жидкого теста, туда же отмерила растительное масло, залила воду для разбавления сухого молока и насыпала муку. Потянулась за сахаром и заметила, как подрагивают руки. Кажется, она проигрывала Строеву эту молчаливую битву. Пусть бы уже высказал все, что думает, чем испытывал ее терпение. Терпением Катя не отличалась.

Бухнув сахара явно больше нормы, она закрыла диспенсер крышкой и повернулась к Строеву. Резко тряхнула пока еще не готовое тесто и пересеклась взглядом с взглядом отца.

— Что? — вызывающе спросила она. В конце концов, он пятнадцать лет где-то пропадал, так что не Катю с ее одной ночью ему воспитывать!

Строев посмотрел на то, как она судорожно взбивает тесто, потом покачал головой.

— Как математика? — неожиданно спросил он. Катя на мгновение оторопела, но тут же разозлилась. Конечно, шесть утра — самое время для подобных вопросов.

— Отлично! — заявила она. — Прямо сейчас проэкзаменуешь или подождем до встречи в университете?

Строев, однако, не принял подачу. Сел за стол и Кате предложил последовать его примеру. Перемешивать тесто сидя было куда менее удобно, чем стоя, но Катя почему-то выполнила отцовскую просьбу.

— Роман неплохо разбирается в точных науках, и, если он способен объяснить тебе какие-то вещи, я только за вашу дружбу, — начал Строев, как будто Катя спрашивала его разрешения или одобрения. — Но я хочу, чтобы ты знала: я всегда готов ответить на любые твои вопросы. Если тебе вдруг что-то по-прежнему непонятно…

— Мне все понятно! — оскорбилась Катя: пусть даже не рассчитывает, что она еще когда-нибудь позволит себе запустить его дебильный матан! — Могу прямо сейчас теорему Тейлора доказать — надо?

Строев внимательно на нее посмотрел, потом покачал головой.

— Я ведь не об этом говорю, Катюша, — мягко, как с ребенком, начал он, а Катю привычно передернуло от этого обращения. — Я знаю, что ты очень умная и самостоятельная девочка, но даже умные и самостоятельные иногда попадают в затруднительное положение и им требуется помощь. Так вот, я был бы очень рад, если бы со своими проблемами ты в первую очередь приходила ко мне и лишь потом искала поддержки у чужих людей. Надеюсь, я не слишком многого от тебя требую?

Катя стиснула зубы и глубоко, медленно вздохнула. Ах как хотелось высказать прямо сейчас зарвавшемуся родителю все, что она о нем думает! Кто ему сказал, что он Кате родной? Может, в их жилах и текла одна кровь, но по духу он был дочери куда дальше, чем тот же Ромка! Тот ни разу ни в чем Катю не упрекнул и ничего от нее не затребовал! Просто защищал, даже от незабвенного Строева.

И именно поэтому Катя не собиралась сейчас ссориться с отцом и задерживаться дома хоть на одну лишнюю минуту.