– Попался, Джош! – крикнул Билли, макая его лицом в грязь. Из пальцев Билли вдруг проросли когти, и он мазанул пятерней мальчику по спине, вспарывая призрачную одежду и плоть. Мальчик пронзительно, страшно закричал.

Чет вскочил на ноги. Все его инстинкты вопили, что надо бежать, спасаться, пока не поздно, но вместо этого он бросился вперед. В последний момент он успел подумать о камешке, который пытался поднять, – вдруг он сейчас проскочит монстра насквозь. Но этого не случилось. Он врезался прямо в Билли, свалив того на землю. Перевернувшись, Билли сел, глядя на Чета дикими глазами. Даже на этом изуродованном, сожженном лице ясно читалось недоумение, шок, и что-то еще – может быть, толика страха.

Мальчонка-призрак даром времени не терял. Вприскочку, на четвереньках он добрался до кладбища и перемахнул через ограду.

Чет последовал было за ним, но Билли прыгнул, преграждая ему путь. Что бы там Чету ни показалось, теперь на лице Билли не было ничего, кроме чистой злобы.

– Я сдеру с тебя кожу, Чет. Медленно и со смаком. А когда закончу, то сделаю это опять. В этом-то и фишка, когда ты мертв. Страдать можно бесконечно.

Руки Чета сжались в кулаки. Ему надоело бежать, надоело бояться. Как бы то ни было, пора с этим кончать.

– Так давай, ты, ублюдок мелкий! – закричал Чет. – Давай, попробуй!

Билл медленно поднял руки – они опять выглядели по большей части как руки – ладонями наружу, и растопырил пальцы. Потом, сунув большие пальцы в уши, помахал остальными.

– Какого… – сказал Чет. – Какого дья…

Закончить он не успел. Что-то ударило его в спину, сбило на землю. Это был Дэйви. Оба навалились на него, силой перевернули на спину, заломили руки. Маленькие, казалось бы, фигурки оказались чрезвычайно тяжелыми; Чет лежал на спине и смотрел в их плюющиеся искрами желтые глаза.

Дэйви поднял руку, потер пальцы друг о друга. Пальцы, затрещав, начали дымиться, и тут вдруг вся его рука занялась огнем. Он медленно опустил ладонь, остановив в паре дюймов над лицом Чета.

– Когда горишь – это больно, – сказал Дэйви. – Больнее всего на свете.

– Знаешь, откуда мы знаем? – спросил Билли. – Потому что твой дед, он поджарил нас. До хрустящей корочки.

Дэйви прижал палец к щеке Чета. Раздалось шипение, а потом, уже когда Дэйви повел пальцем вниз, по шее, пришла боль. Чет задергался, пытаясь извернуться. Дэйви сжал его плечо; его пальцы впились в Чета, как раскаленное клеймо. Чет заорал сквозь стиснутые зубы.

– Хватит!!! – Голос пронесся по полю, как порыв ветра, обдав Чета волной прохладного воздуха, погасив пламя. Билли и Дэйви скатились с Чета и теперь стояли на четвереньках, напряженно вглядываясь в тени. Ухмылки исчезли с их лиц. – Оставьте его в покое.

Голос, казалось, был исполнен власти и доносился одновременно со всех сторон.

– Уходи! – огрызнулся Билли.

Из теней выступил сгорбленный человек с кожей черной, как ночь. Длинные темные одежды, обтрепанные, все в пятнах, болтались на его тощем теле. Тонкий золотой обруч охватывал совершенно лысую голову. Взгляд его сияющих синевой глаз остановился на Чете.

– Так это и есть внук Гэвина?

– Сам же знаешь, – выплюнул Билли. – Мы его изловили, выходит – он наш. Можешь прибрать себе то, что останется, когда мы закончим.

Человек помотал головой.

– Вы закончили.

– А что, если я скажу, что нет?

– Я твои игры терпеть не собираюсь, Билли. Не сегодня. – Человек поднял над головой кулак и разжал пальцы. Чет увидел на его ладони какой-то символ, вроде печати, который поднялся, светясь, в воздух. Мягкий голубой свет, струясь как дым, потек по направлению к двум мальчикам.

Те подняли руки, прикрывая глаза, и, огрызаясь, отступили.

– Твой Бог отступился от тебя, ангельский человек, – прошипел Билли. – Ты умираешь. Скоро, совсем скоро это ты будешь ползать на коленях, рыдать и умолять нас о милости.

На лице человека не отразилось ровно ничего.

Демоны крутились у границы голубого света, взрыкивая, шипя и не сводя с Чета яростных, голодных глаз.

– Он наш, – прорычал Дэйви. – Ты это запомни.

«Ангел?» – подумал Чет. На вид человеку было не больше сорока. На изможденном лице выпирали острые скулы, и никогда Чет не видел такого цвета кожи – она была настолько черной, что отливала в синеву. И теперь, даже сквозь исходящий от него свет, он казался ненормально худым, истощенным, с запавшими глазами. Так, наверное, выглядят, когда умирают от голода.

Человек устремил на Чета свои пронзительные глаза, и тому вдруг показалось, будто каждый поступок его недолгой жизни подвергается пристальному изучению. Мало-помалу этот изучающий взгляд смягчился.

– Встань.

Чет встал, морщась от боли в обожженной шее.

– Что происходит? – спросил он. – Кто вы?

– Покажи руки, – сказал человек нетерпеливо.

– Что?

– Делай, как я говорю. Времени нет.

Чет раскрыл ладони и взглянул человеку в лицо. Его выражение ему не понравилось.

– Что? Что там еще?

Человек медленно покачал головой.

– Отчаяние, как вышло, что ты – мой единственный друг?

– Что? – Чет уставился на руки, потом поднес их ближе к глазам, заметив на правой ладони странные отметины.

Человек взмахнул рукой, и линии у Чета на ладони вдруг на мгновение вспыхнули красным, сложившись в примитивное изображение какого-то рогатого зверя – будто клеймо.

– Ты принадлежишь Люциферу.

– Люциферу? – Чету будто грудь стиснуло.

– Ты был отмечен знаком убийцы и брошен демонам на милость… Каковой не существует.

– Убийца? О чем это ты говоришь? Я не убийца. Я никогда… – И тут он остановился. – О, нет. О, Господи… Бог ты мой. Тренер. – Внезапная слабость в коленях. Я убил его. Господи, я убил его. – Господи Иисусе… Прости меня, – чуть ли не простонал Чет.

– Зря стараешься, – сказал человек. – Иисус прóклятых не слышит.

Чет уставился на него. Прóклятых? Час назад он бы только посмеялся над мыслью, что кто-то там будет оценивать его душу. Может даже поставил бы под сомнение существование Бога, или Сатаны, если уж на то пошло. Но теперь он смотрел на вещи иначе. Теперь в голову не лезло ничего, кроме бесчисленных проповедей, – служба каждое Воскресенье – выслушанных в детстве. Проповедей, грозивших огнем и вечными пытками.

– Это все осложняет, – проговорил человек отрешенно.

– Что – все? – спросил Чет.

Тот не ответил; он прижал ко лбу руку и закрыл глаза, будто стараясь отгородиться от всего вокруг. Висевшая в воздухе печать затрепетала, потускнела, и демоны сделали осторожный шажочек вперед.