Хорошо, если память леди Кэтрин подскажет, а если нет? Если она так и будет возвращаться флэшбеками, на несколько мгновений заставляя забыть, на каком я свете?

Надо было отказаться сразу. Лорд бы взбеленился, окончательно записав меня во враги. Ничего, перебесился бы. Зато я бы не выставила на посмешище себя и его. Половина гостей замка ждет скандала. Блин, блинский блин! И идти на попятную поздно. Если я сейчас начну кочевряжиться, лорд окончательно решит что… как же он сказал? «Слова не весомей дуновения ветра»? Не дождешься, не ты один здесь знаешь, что такое держать обещания.

Я передернула плечами. Голова кружилась, а ноги стали ватными. Хватит. Надо собраться. Эти разряженные придворные уж точно не страшнее того буйного торчка с дырой в брюхе. Сумела его заболтать – как на грех вторая бригада, где были парни, собирала в операционной девушку после ДТП – и этих сумею. Надеюсь.

Я вздернула подбородок. Улыбаемся и машем, Катя… пардон, миледи Кэтрин. Улыбаемся и машем.

Лорд распахнул дверь.

За первой дверью обнаружилось что-то вроде тамбура с лестницей, ведущей вниз – к кухне и кладовой, как сказал лорд, и еще одна дверь с несколькими засовами. Последний оплот обороны, случись вдруг осада. И наверняка где-то в этой башне есть потайной ход, через которого хозяин замка и его защитники уйдут, если дела обернутся совсем плохо.

Лорд взялся за ручку, и я едва удержалась, чтобы не вцепиться в него и не потащить обратно, как тащат на поводке домой упирающегося пса. Хотя, учитывая разницу в весовых категориях, это, скорее, меня поволокут, как болонку.

– Прошу вас, миледи.

Спина прямая, подбородок поднят, плечи расправлены, вежливая полуулыбка. Что бы ни творилось на душе, этого не должен видеть никто. Правая рука подхватывает подол, левая ложится на руку мужа – легко, едва касаясь.

Не знаю, откуда все это взялось – дома я не давала себе труда скрывать эмоции и всегда носилась вприпрыжку, не вылезая из штанов. Разве что меняя джинсы на хирургический костюм. Откуда я знаю, как придержать подол, не задрав и не показав ног, как шагнуть в этих колодках с негнущейся подошвой, как двигаться плывущей лебедушкой – плавно и с неподдельным достоинством?

Если в замке и было слишком много людей, я этого не заметила. А может, дело было в длиннющем коридоре, живо напомнившем бесконечные переходы-катакомбы под больничным комплексом. Такие же серые полы и низкий потолок, только в переходах между больничными корпусами они были бетонными, а здесь – каменными. Стены, наверное, тоже серые – но под разноцветными гобеленами, увешивающими их от пола до потолка, их почти не видно. И это, пожалуй, единственное, что отличало бесконечный серый коридор замка от переходов больницы.

Даже освещение было похожим – холодный электрический свет люминесцентных ламп.

Я моргнула, на миг снова решив, будто схожу с ума.

Нет, не люминесцентные лампы. Но и не свечи, что были на лестнице, ведущей из господских покоев. Над пустыми шандалами висели шары, сияющие слепящим холодным светом, очень похожие на лампочки.

Проходящая мимо троица расфранченных дам присела перед нами в реверансе. Муж одарил их улыбкой, едва заметно склонив голову. Я поступила, как он, откуда-то зная, что так и надо. Сощурилась на свет. Из-за обилия синего лица встречных казались мертвенно-бледными. И по глазам этот холодный свет слишком бил.

– Разве вы не привыкли к такому освещению во дворце? – еле слышно спросил вдруг муж.

Я покосилась на него. Он смотрел перед собой все с той же вежливой улыбкой, не выделяя взглядом никого из присутствующих. И все же заметил.

Внимательный, зараза. Или по-прежнему настороже, ожидая подвоха?

– Оно мне не нравится, – увильнула я от прямого ответа

– Потерпите пару дней, – все так же едва слышно произнес он. – Его величество уедет, и мы уберем осветительные шары. Слишком слепят, но он их любит, так что приходится соответствовать. Когда мы останемся своим кругом, не нужно будет тратить силы, пуская пыль в глаза.

Еще две дамы, что-то оживленно обсуждающие, прервали беседу. Реверанс с их стороны. Благосклонный кивок, улыбка – с нашей. Табель о рангах, понятная без слов.

– Должно быть, сил нужно много? – осторожно поинтересовалась я.

– Не слишком много. Но когда в замке нет гостей, я остаюсь единственным чародеем. Не буду же я бегать туда-сюда по коридорам, поддерживая свет? В королевском дворце для этого есть факельщики.

Которые, кажется, заботятся вовсе не о факелах.

– А сейчас? У вас ведь и без того прибавилось забот?

– Как и всегда, помогают друзья и родичи. – В голосе лорда промелькнуло изумление. – Как помогаю им я, оказываясь на подобных приемах. Ах, да… вашим родителям ведь не доводилось принимать гостей в своем доме, так откуда бы вам…

Ох ты, ж, блин. Похоже, вопросы мои были на уровне «как написать письмо в интернет». Этак и спалиться недолго. Что сделают, узнав во мне иномирянку? Сожгут, как ведьму? В поликлинику сдадут, на опыты?

Но почему помогают друзья и родичи, а не слуги? Или не, скажем, леди Оливия?

Поддерживать осветительные шары дозволено только знати? Только мужчинам?

Колдовать могут только знать и только мужчины, поняла я. Если принять это как факт, все странности перестают казаться странными. Рыцари-чародеи – боевые маги, если пользоваться привычными мне названиями. Война, сражения, поединки – это мужские игры. Непонятно, правда, что у них с медициной, ведь если есть магия боевая, должна быть востребована исцеляющая. Может, прояснится, когда немного поосмотрюсь.

А что до домашних дел… Действительно, не будет же сам лорд бегать по замку, зажигая огонь, наполняя ванну и выполняя еще кучу разных дел, которые в нашем мире происходят по щелчку выключателя. А если бы с домашними заботами могла помочь леди, она бы этим занялась. Как занимались дамы шитьем – и это было необходимостью, а не хобби – готовкой, уборкой, пусть вся работа и сводилась лишь к контролю прислуги; и прочими домашними делами, до которых не снисходили мужчины.

С одной стороны, неплохо, что женщины не колдуют – а то меня уже припахали бы для какой-нибудь магической уборки или еще чего-то этакого. И квест я бы блистательно провалила. С другой – расклад еще хуже того, что я недавно изложила лорду. В мире мужчин-чародеев женщина, неспособная к магии, действительно становится чем-то вроде говорящей кошки. От этой мысли было недалеко до других, вовсе уж невеселых, но мы дошли почти до конца коридора, и я увидела лестницу, ведущую вниз.

Все мысли вылетели у меня из головы.

Здесь не хуже, чем в королевском дворце, твердит матушка. И здесь ты будешь полноправной хозяйкой, леди Оливия не в счет, она сестра его матери и не ровня ни самому лорду, ни тебе. Муж? А что муж, он то на охоте, то на войне, то занят еще какими мужскими делами, так что не будет слишком мешать. Супружеский долг можно и перетерпеть. А как не придут лунные дни, сможешь и вовсе сказать, что это вредно для будущего наследника, и несколько месяцев спать спокойно. Для таких утех есть падшие женщины, вот пусть к ним и ходит. Что − «матушка»? Пора взрослеть. Мужчины не могут сдержать свое естество, но пока они соблюдают видимость приличий, нам же легче, если они ходят на сторону. А потом найдешь радость в детях и проживешь счастливую жизнь, как я.