– Благодарю за заботу, ваше величество. Я совершенно здорова.

Вот разве что слегка умерла, а так чувствую себя великолепно.

– Выходит, любовь молодого мужа творит чудеса? – хохотнул его величество.

Послышались смешки. Рука лорда под моей ладонью напряглась.

А глаза у короля не смеются. Смотрят на родича очень недобро. Так не глядят на человека, который дрался на твоей стороне до последнего. Что-то не поделили? Уже после? Или рассорились из-за этой свадьбы, будь она неладна? Из леди Кэтрин в прямом смысле выбили согласие на брак, а долго ли упирался лорд Роберт, и что при этом пришлось выслушать его величеству?

Я наивно улыбнулась.

– О да, ваше величество. Когда любовь так велика и крепка, она воистину чудотворна.

Вокруг расхохотались, а я негромко добавила, все так же наивно глядя на короля:

– Желаете испробовать этот метод… – Ой, блин, едва не брякнула −«на себе». Только это не коллега, который в худшем случае ответит матом. Короли в нашем мире добродушием не отличались, и не просто так: чуть расслабишься – и на твоем троне уже кто-то другой, а ты в лучшем случае в темнице. А то и на плахе. И передо мной вряд ли добрый дядюшка, каким пытается выглядеть сейчас. Чуть не нарвалась. – …как можно шире?

Я думала, за общим хохотом меня не расслышат, но король услыхал.

– Он и так слишком широко используется, – так же, очень тихо, произнес король, по-прежнему глядя не на меня, а на лорда Ривза.

Предплечье мужа стало и вовсе каменным.

Уж не женщину ли они не поделили? Внутри защемило, и я прогнала эту мысль. Лорд – кобель еще тот, конечно, но не самоубийца же он?

– Лорд Ривз прославился тем, что может подчинить даже самую норовистую лошадку, – снова повысил голос король. – Рад, что он не уронил своей репутации и в этот раз.

А вот это мы еще посмотрим. Но тебя никто в подробности не посвятит.

– А вы, леди Ривз, как я слышал, искусны в укрощении породистых жеребцов?

Предплечье мужа, на котором лежали мои пальцы, едва заметно дернулось, точно он едва удержался от удара.

Ах ты, козел старый! Ты на что это намекаешь?

Но неужели Кэтрин была слишком неосторожной, встречаясь с тем, женатым? До конца они не дошли, это видели все желающие, но злым языкам многого не надо…

– Вас ввели в заблуждение, ваше величество, – все так же простодушно улыбнулась я. – Породистые жеребцы прекрасны, если любоваться ими издали. Но оседлать такую зверюгу я рискну только под угрозой кнута.

Папаша леди Кэтрин перекосился. Я мысленно показала ему кукиш и тут же забыла, пораженная внезапной догадкой.

Блинский, блин! Мой это, значит, болтливый язык довел дело до публичной консумации! Нет, милорд муж, похоже, это твой слишком… активный тестостерон до этого довел. И дело не в родственных связях леди Кэтрин. Дело в том, что тебе навязали девицу, умудрившуюся подмочить свою репутацию. Никто ж не поверит, что женатый мужчина ограничился серенадами, не сорвав этот цветочек.

– Неужели меня ввели в заблуждение собственные глаза? – не унимался король.

С характером цветочек, кто ж поспорит, и языком она действительно мела. Только не ее слова были причиной. В твоей мужской силе никто не усомнился. Усомнились в невинности леди, и ее позор должен был пасть и на тебя, потому что в вашем средневековье, так его и разэтак, не быть первопроходцем означает получить развесистые рога. Даже измена жены не так унижает супруга, если все знают, что она досталась ему девственной.

И, судя по тому, что говорит король, подставил он тебя ровно за одно. Бабу вы не поделили. Ничего себе, король дает, в его-то возрасте… Но хотела бы я на нее посмотреть…

Внутри все снова противно сжалось. Уж не ревную ли я? Глупости какие. Но лорду Ривзу повезло, очень повезло. Да и мне, похоже, тоже. Спасибо, леди Кэтрин. Пусть тебе будет хорошо там, где ты оказалась.

– Боюсь что так, ваше величество, – я опустила очи долу. – Возможно ваши глаза подвели вас, воспользовавшись тем, что ваш разум был слишком занят… государственными делами.

– Хмм, но и сейчас я вижу совершенно иное. – он снова усмехнулся сменил тон, повысив голос. – Впрочем, довольно об этом. По коням, господа. Мы и без того задержались благодаря очарованию хозяйки дома. Надеюсь, мы будем иметь удовольствие лицезреть вас за ужином.

– Разумеется, ваше величество, – я присела в реверансе.

Король отвернулся, словно забыв о моем существовании. Все зашевелились, начали расходиться к своим лошадям.

Я медленно выдохнула. В животе что-то противно дрожало. Блин! Когда вы уже все уберетесь? Понаехали тут…

Мраморная статуя, на предплечье которой все еще лежала моя ладонь, отмерла. Муж развернулся ко мне и взгляд его был, пожалуй, красноречивей любых благодарностей.

– Спасибо за комплимент, леди Кэтрин, – все же сказал он. Глаза смеялись, когда лорд поднес мою руку к губам. – Он был… неожиданным.

Меня снова бросило в жар. А муж, как назло, не торопился отпускать.

– У вас ледяные пальцы. – он взял и вторую мою ладонь в свою, нежно поглаживая тыльную сторону.

Какие же теплые у него руки! Теплые, большие, сильные. Ласковые. Оказывается, он может быть ласковым? Я замерла, глядя на него снизу вверх. Биохимия, тварь ты бессердечная, что ж ты делаешь! Прекрати, немедленно!

– Немного… – голос сел, пришлось прокашляться. – Немного знобит. Это от волнения. Пройдет.

– Не волнуйтесь ни о чем. Вернитесь к себе и успокойтесь. А если ничего не получится, извинитесь перед дамами, скажитесь больной, запритесь в своей комнате и никого не принимайте. Новобрачной простят маленькие странности. Тем более, что леди Оливии нравится весь этот переполох. Пусть в последний раз почувствует себя хозяйкой.

– Лорд Ривз! – окликнул кто-то.

– Секунду. – бросил он, не оборачиваясь и все еще не выпуская моих ладоней. – Жаль, я не могу остаться с вами. Но сегодняшнюю, – его голос словно обволок меня бархатом, – добычу я посвящу вам.

Он снова поднес мою руку к губам.

– Пожелайте мне удачи, леди Кэтрин.

Оказывается, у него горизонтальный шрам над левой бровью. Тонкий, едва заметный. Мне захотелось погладить его. Запустить пальцы в волосы, прикоснуться к губам…

– Удачи, лорд Роберт, – прошептала я.

Он улыбнулся, выпрямляясь.

А я вдруг ощутила не себе чей-то пристальный взгляд. Посмотрела через плечо мужа.

Один из всадников – его не было у крыльца рядом с королем, но, судя по ярким цветам и гербам, не из последних, смотрел на меня в упор и на его лице отражались недоумение и злость.

Я тоже уставилась на него, замерев, точно кролик на удава. Светлые кудри, отливающие на солнце золотом, светлые же брови над серыми глазами, сейчас прожигавшими меня насквозь. Круглое лицо, окаймленное бородкой – впрочем, здесь все мужчины носили бороды. Фигуру сейчас, когда он верхом, особо не разглядеть, но я помнила, что он коренастый и крепкий.