Я потянулась под одеялом и тут же сжалась в комок, оставив пятки «гулять» из-под одеяла. Вставать совсем не хотелось. Мне нравилось лежать и ни о чем не думать. Лишь ощущать. Ощущать жизнь, которая кипела вокруг меня, где я была частью этой жизни, но при этом совсем в ней не участвовала.

Кровать прогнулась. Резковатый аромат облепихи, смешанный с запахом мужчины проник под одеяло. Я вцепилась в него руками, отказываясь просыпаться.

— Сон хороший снился? Лежишь довольная, — донесся до меня голос Влад.

— Мне ничего не снилось, — ответила я, опять чувствуя потребность потянуться, что я и сделала, выгнув спину.

— Доброе утро, — сказал Влад, откидывая одеяло.

— Не хочу, чтоб оно наступало, — ответила я, чувствуя, как на губах появилась улыбка. Все же настроение у меня было хорошее.

— Почему?

— Потому что мне сейчас хорошо. А потом будут проблемы, — ответила я.

— Проблемы? И каких проблем ты ждешь?

Влад лежал на боку, подперев голову рукой. Я отметила, что он побрился. И волосы сейчас у него были собраны. Зато вот рубашку он забыл надеть. И опять смущение. Только я его попыталась скрыть.

— Разных, — ответила я.

— А может не будет у нас никаких проблем? Не веришь?

Он поймал прядь моих волос. Намотал их на палец. Потом отпустил. Прядь упала мне на щеку, вызывая щекотку. Почему-то захотелось рассмеяться.

— Чего ты себя сдерживаешь? — спросил Влад.

— Ты о чем?

— Об эмоциях. Если хочешь смеяться, то смейся.

— Нет. Это неправильно…

— Надо быть всегда серьезной? — он поймал опять прядь моих волос. Начал водить кончиком по щеке, подбородку.

— Хватит, — тихо смеясь, попросила я.

— Так тебе же весело, — хмыкнул он, при этом его губы растянулись в улыбке. Теплый взгляд. Приятный. Внимательный.

— Но…

— Но это плохо? — спросил он. Я попыталась отвернуться, но тем самым открыла шею, чем воспользовался Влад.

Его губы коснулись моей кожи, вызывая странные ощущения. Легкое волнение, привкус страха и неуверенности — все это сбило с толка. Поцелуй перешел на подбородок. Коснулся моего уголка губ.

— Я…

— М? Я хочу тебя всего лишь поцеловать.

— Как-то затянулся твой поцелуй, — ответила я. Наши губы были очень близко. Его тело было горячим. Этот жар я чувствовала своей кожей, но это не пугало.

— Тогда надо это исправить.

Он едва коснулся моих губ. Тут же отстранился.

— Видишь? Ничего страшного не произошло. Потолок на нас не упал, — сказал он. И опять внимательный добрый взгляд окончательно, выбивающий почву из-под ног. — Наташ, я хочу, чтоб ты поняла, я тебя обижать не собираюсь. Тебе нечего бояться. И второй раз убегать из замужества тебе не придется. Я не знаю, что там произошло. И не хочу, чтоб ты это рассказывала, потому что чувствую, как тебе больно об этом думать. Мне понятны твои сомнения. Понятен страх. Но это все было там. Не здесь. Здесь этого не повториться.

— Как ты можешь быть уверен в этом, если даже не знаешь, чего я боюсь. Или это из-за зверя?

— Наташ, а что по-твоему зверь? Думаешь он читает твои мысли и эмоции, а потом мне их передает? Если бы это было так, то ты бы слышала мысли всех вокруг. И мои мысли в том числе.

— Тогда, в переулке. Твой волк. Я слышала его слова. Он мне сказал, что это не мое дело. И что тому псу помогут.

— Это были мои слова.

— Тогда ты меня запутал, — ответила я. Влад рассмеялся. Встал, чтоб подойти к шкафу. Я села в кровати. Поправила сбившуюся ночную рубашку и одновременно наблюдала за тем как он достает вещи.

— Зверь — это часть тебя, которая может принимать физическое воплощение отдельно от тебя. Волк может есть, тогда ты будешь чувствовать насыщение. Он может драться и во время драки могут появиться ее следы на твоем теле, если увечья сильные.

— Как твой нос?

— Да. Как он. Еще волк может передавать мысли, если ты этого хочешь. Как связь на расстояние через зеркала, звуковые шары и другие приспособления. Из-за зверя обостряется чувственность. Ты понимаешь мир иначе.

— Я еще спала, но знала, что на улице наконец выпал настоящий снег, который не растаял.

— Верно. Ты просто начинаешь знать некоторые вещи, которые вроде не должна знать. И это не поддается объяснения. Ты же знаешь, как дышать? И тебе не надо никому объяснять, как сделать вдох и выдох. Так и тут. Есть просто знание, которое принимаешь, как должное.

— Это помогает по жизни.

— Чаще мешает. Когда я жил в закрытых областях, а жил я там довольно долго без выездов, то после командировки понял насколько сложно общаться с простыми людьми. Они были для меня непонятны.

— А сейчас? — спросила я. Влад оделся. Задумчиво посмотрел на меня. Порылся в шкафу. Достал широкое безразмерное зеленое платье.

— Сейчас в этом помогает опыт. Ни первый год землю топчу. Такой цвет устроит? — спросил Влад.

— Есть еще варианты? — хмыкнула я, с сомнением смотря на платье, в которое можно было лошадь завернуть.

— Тут разные цвета. Другого фасона нет. Тебе будет просто неприятно носить обтягивающую одежду. Она будет раздражать.

— Я бы не сказала, что у тебя штаны и рубашка широкие.

— У меня работа. Нужно выглядеть так, чтоб ко мне относились как к своему. Приходиться терпеть такие мелочи. Тебе же необязательно себя мучить. И такое платье легко скинуть, если решишь перекинуться.

— Уговорил. Все же, это лучше, чем в ночнушки ходить.

— Тогда в душ. Приведи себя в порядок. Я же придумаю, чем нам перекусить перед церемонией.

— Так я же еще не дала свое согласие!

— Хочешь поспорить? — с интересом спросил он, а я тут же стушевалась. Отрицательно покачала головой и выбралась из кровати, чтоб спрятаться в ванной. Вот так и закончилось чудесное утро.

После душа я надела этот балахон. Около ворота веревка, которая собирала ткань и не давала ей упасть с плеч. На талии платье перевязывалось поясом. Ткань висела не красиво, превращая фигуру в что-то безразмерное и оплывшее, но с одним я была согласна — меня раздражала ткань. Меня раздражал даже пояс. Недолго думая я его сняла. Платье повисло балахоном, но это было лучше, чем чувствовать веревки, напоминающие путы. Волчица удовлетворено рыкнула, довольная моим решением.

Идти совсем не хотелось, но и прятаться долго было нельзя. Чувство голода гнало вперед в сторону кухни, где на кухне что-то готовили.

— Может ее успокоительным напоить? Или волчьей травы добавить, чтоб была более покладистой? — предложил дядя Саша.