Пусть сердце сердцу отдастся смело

В забвенье жаркого объятия, –

Что за блаженство – отдать всецело

И жизнь, и душу, без изъятия!

В тот мир, о друг мой, я рвусь невольно,

Хочу земной безумной страсти я,

Чтоб было сладко, чтоб было больно,

Чтоб слезы брызнули от счастия.

Оберон:

Титания! Пойми, тебя люблю я

  Не так, как любят у людей, –

  Не сомневаясь, не ревнуя,

  Но всею волею своей!

Люблю тебя, воздушное созданье,

  Владычица моя!

Ты луч зари, ты роз благоуханье,

  С тобою счастлив я!

Люблю тебя, о мой цветочек нежный,

Любовью эльфов – светлой, безмятежной

  Как пенье соловья!

Титания:

Не то!.. Не так!.. Все это надоело…

  О, замолчи!.. Не продолжай!

Оставь меня!.. О как бы я хотела

  Уйти навек в тот чудный край,

Туда, туда!..

Оберон:

…Где лучшие мгновенья

Тебе отравит ненависти яд,

Где голод, месть, болезни, преступленья…

  Где лишь о смерти говорят

  И жаждут одного – забвенья!

Титания:

Какие страшные слова!

«Болезни», «голод», «преступленья»…

И «смерть»! Я поняла едва

Их безнадежное значенье!

Оберон:

Да, в мире том ты счастья не найдешь!

Настанет день, – и ты ко мне придешь,

  Ничтожная в своем бессилье,

Сложившая свои изломанные крылья,

  В неравной павшая борьбе…

Но я тогда… я не прощу тебе.

Титания:

«Борьба» – «бессилье»… это скучно!

Мне режет слух речей унылых звон,

  Мой ум сомненьем утомлен…

  Я вновь с тобою неразлучна,

  Я остаюсь, мой Оберон!

Оберон:

Приди ко мне! Минутное смущенье

  Забудем, друг мой, навсегда.

  Средь игр и смеха, – как виденья,

  Как чудный сон без пробужденья

Пройдут волшебные года…

Мы будем счастливы, как прежде – бесконечно!

  Как мотыльки живя беспечно,

Своей довольные судьбой…

  Ведь ты моя?.. И вновь с тобой

Мое блаженство вечно?

Титания:

  …вечно!

1894

Миг блаженства

И будете как боги…

Книга Бытия, 3,4

Любовь-чародейка свела нас на этом пути,

Из тысячи тысяч дала нас узнать и найти,

Свела – и связала навеки, и бросила нас

В объятья друг друга в полночный таинственный час…

  Нагрянул миг грозой нежданной,

  И для борьбы не стало сил…

  И он, прекрасный и желанный,

  Мой страх лобзаньем погасил!..

И страсть затуманила взор… И казалося мне,

Что вихрь подхватил нас – и мчит, и кружит в вышине…

Нам встречные сферы со свистом дорогу дают,

Блаженства небесного нас ожидает приют!..

Под нами из сумрака ночи была чуть видна

Спаленная зноем, забытая небом страна,

Где вечную жажду ничем утолить не могли

И гибли, страдая, ничтожные дети земли.

Их вопли и стоны едва доносилися к нам, –

Мы мчались все выше к большим лучезарным звездам,

Где, тучи прорезав гигантским и ярким серпом,

Раскинулся месяц, сияя во мраке ночном…

И мысли, как вихри, кружились, неслись без следа…

Не знаю, – что были мы – люди иль боги тогда?!

Высокое с низким, и зло, и безумье – с добром

В хаос первозданный слилися в мгновении том!..

И небо раскрылось над нами!.. И чудилось нам,

Что ангельским внемлем божественным мы голосам,

Что в душу нам с жизнью вливаются радость и свет,

Восторг необъятный, которому равного нет!..

Угасло мгновенье, рожденное в мире огня…

И небо закрылось… и струны порвались, звеня…

Низвергнуты в бездну, лежим мы во тьме и пыли, –

Минутные боги, – ничтожные дети земли…

Водяной цветок

Деревьев трепетная сень

И полусвет, и тишина…

Не проникает яркий день

Сквозь чащу леса в царство сна;

Смолою воздух напоен

И острым запахом земли;

Гудят, как нежный арфы звон,

Лесные пчелы и шмели;

Прохладой влажною дыша,

Ручей лепечет и журчит,

Купая листья камыша

И ветви гибкие ракит.

Раскинув круглые щиты,

Смотрясь в зеркальный свой приют,

Как воск, прозрачны и чисты,

Нимфеи-лилии цветут…

И вот, тихонько раздвигая

Их ароматные ряды,

Вся в брызгах блещущей воды

Головка вышла молодая…

В лице смущенье… легкий страх…

И ожидание… и тайна…

И солнца луч, попав случайно,

Горит в каштановых кудрях…

Ресниц решетчатые тени

На бледном зареве ланит…

В движеньях медленных сквозит

Печать томления и лени…

Чаруют юные черты,

Суля нирвану наслажденья –

Не обаяньем красоты,

Но бесконечностью забвенья.

1895

«Когда б могла душа на миг с себя стряхнуть…»

Когда б могла душа на миг с себя стряхнуть

Свое к земле прикованное тело, –

  Я б вольной пташкой полетела,

И аромат полей вдохнула б жадно в грудь!

Как сладко при луне, душистой ночью лета

Плясать в кругу виллис, под звонкий их напев,

  Качаться на ветвях дерев,

Купаяся в лучах серебряного света…

Иль рыбкой золотой нырнуть в пучину волн,

Где людям все неведомо и ново,

  Познать все тайны дна морского,

Всего, что скрыто там, чем ропот моря полн…

Как хорошо в грозу носиться вместе с тучей,

Когда средь молний гром грохочет в небесах,

  Неся земле и