— Вечность и бесконечность — сугубо фальшивые категории, ох-хо-хо, — сокрушенно вздохнув, продолжал он. — И данные понятия пришли к нам из математики, науки, если можно так выразиться, синтетической и потому имеющей мало общего с реальностью. Для математика очень легко написать значок бесконечности, но уже, к примеру, физику такое понятие абсолютно ни к чему. Физик знает, что всему, абсолютно всему в этом мире можно дать количественную оценку. Другими словами, все поддается подсчетам, даже число элементарных частиц во всей Вселенной. Но каким бы большим это число ни вышло, по сравнению с бесконечностью им можно просто пренебречь. Или, другими словами, при необходимости списать на статистическую погрешность. Поэтому вы прежде всего должны понять, что бесконечность — это просто слово. Причем слово, не имеющее практического определения, так как все в этом мире имеет свой предел, и любой процесс когда-нибудь заканчивается. Исходя из вышесказанного! — повысил тон профессор, назидательно подняв при этом указательный палец вверх. — Ваш вопрос необходимо перефразировать, а именно: какой смысл от жизни гораздо более долгой, чем у большинства других живых существ? И тогда ответ получается сам собой: если будет смысл — живи, так сказать, сколько хочешь, главное, чтобы самому не надоело. Поэтому не в вечной жизни как таковой нужно искать смысл, а, наоборот, обретя смысл существования, получить все остальное.

Продолжать выслушивать эти, несомненно блистательные, выкладки и съеживаться в темное пятнышко, исчезающе малое в сиянии интеллекта профессора, дальше было ни к чему. Я уже принял решение, что буду делать. Поэтому, пока блестящий док философствовал, я не спеша собрал во рту накопившуюся липкую слюну и метко выплюнул ее, попав точнехонько в объектив фиксирующего наш разговор лабораторного «видеодиктофона». Такими штуковинами пользуются научники для ведения протоколов экспериментов, и профессор неосторожно установил ее совсем неподалеку от меня.

— Что вы делаете?! — вскрикнул профессор и, выхватив из кармана своего халата белоснежный носовой платочек, принялся вытирать мой плевок, даже не подозревая, что полностью перекрыл обзор невидимым для меня наблюдателям, которые наверняка подключились к его фиксирующей системе.

Ученый оставил меня совершенно без присмотра, так как повернулся ко мне спиной, а этого ему делать не стоило.

Отточенным, натренированным движением я вывернул суставы больших пальцев рук внутрь ладони и аккуратно освободил кисти. Затем, со щелчками вправив суставы обратно, дотянулся до какой-то металлической посудины, стоящей на передвижном столике возле моего длинного стола, схватил ее и что было сил швырнул тяжелую железяку светилу науки прямо в аккуратно стриженный затылок.

Профессор рухнул как подкошенный, да еще и свой «видифон» при этом своротил. Мне явно везло. Быстро освободив ноги, я кинулся к бесчувственному доктору. Дверь должна иметь контроль доступа по отпечатку пальца. Для этого мои пальчики явно не годились, а вот пальцы профессора — совсем другое дело, они, думаю, подойдут в самый раз. Только бы у этой двери не было определителя по сетчатке глаза. Не очень-то я люблю человека лапать за лицо…

Протащив обездвиженного доктора по полу, я приложил большой палец его правой ладони к панели идентификации, и дверной механизм сработал. В голове успела промелькнуть удовлетворенная мысль, что мне продолжает фартить… Но за открывшимся проемом поджидал армейский в штурмовой экипировке, и на меня он смотрел прямо сквозь прицел своего многофункционального «вестройта». Автомат коротко и сухо пролаял, и очередь отбросила мое туловище назад. Я упал на спину, обоснованно решив, что — это конец. Пора сворачивать раскатанную губу. На мне была надета только оранжевая тюремная роба, и автоматные пули, выпущенные практически в упор, прошили навылет, оставив в моем торсе несколько сквозных отверстий. Непонятно только, почему в меня сразу на поражение стреляют, если я такой ценный кадр, но с этим безответным вопросом я и уйду прочь из этого не лучшего из миров.

Адская боль прожигала сознание, но уже не навылет, оставалась внутри, однако крови почему-то не было. Более того, когда я схватился рукой за простреленную грудь, то почувствовал, как свежие раны затягиваются, а резко отступившая боль дала понять, что отдаваться в ледяные объятия смерти несколько преждевременно.

Живой.

Фартит мне? Настолько?!

Черт побери! Они все же что-то натворили в моих мозгах!

Жуткая, пугающая догадка не хуже боли прожгла сознание, но в подробностях осмысливать случившееся было просто некогда.

В эту секунду хренов солдат решил, что прикончил меня, и кинулся к доктору. Буквально на мгновение он потерял меня из виду… Мне больше и не нужно было, я молниеносно вскочил на ноги и, перехватив руками автомат, со всей мочи въехал противнику головой.

Да, они со мной что-то сотворили, точно!

От моего удара бронированный шлем спецназовского защитного комплекта лопнул и разошелся на две части. В порыве ярости я поднял и вскинул штурмовика, словно тряпичную куклу, и бросил его спиной вперед, прямо на второго бойца, что появился в дверном проеме. Другой солдат не успел выстрелить, он отлетел вместе со своим сотоварищем в сторону. Очухаться я ему не дал, с разбега врезал ногой по голове, расколошматив и его шлем вдребезги.

Больше меня никто не атаковал, но помещение, в котором я оказался, выскочив в проем, было закупорено и на первый взгляд не имело других выходов, вообще не! Как же сюда попала охрана?! Этот зал, в который я пробился с боем, был раза в три больше площадью, чем комната, в которой меня грузил речами док Сноу. Судя по всему, здесь тоже располагалась какая-то лаборатория. Повсюду жужжали и перемигивались различные приборы, которые так обожают изобретать научники, а в дальнем конце, у стены, внутри аквариума, наполненного белесой жидкостью, я разглядел… какого-то мутанта.

Ошибки быть не могло, уж я-то выродков навидался, всяких и всяческих мастей и обличий.

Порождение Ареала было вырублено, но, судя по всему, живое. Не веяло от него затхлой, тоскливой эманацией смерти. Что они с ним тут делали, эти высокоученые мужи и жены, меня не интересовало. Мне нужно было выбираться, а я не понимал, как. Даже вентиляционных решеток нигде не видать, как же они воздух-то здесь очищают… Внезапно возникшее головокружение заставило меня остановиться и застыть на месте. Я повернул голову и еще раз посмотрел на мутанта в дальнем углу… И только я это сделал, как волна накатившего УЖАСА обдала всего меня испепеляющим жаром!

Не может быть!!!

Подскочив к прозрачному чану, я понял, что ошибся впервые с тех пор, как судьба начала меня регулярно сталкивать с выродками. Я ошибся, и это был все-таки не мутант. Внутри прозрачного бака, в мутной взвеси, лежал не кто иной, как…

Я, собственной персоной.

Стоило мне осознать это, как данный в ощущениях факт, и пол выдернулся у меня из-под подошв. Я рухнул как подкошенный и опять отключился от реальности.

* * *

…Очнулся от света, который ухитрялся проникать даже в закрытые веками глаза. Удивительно, но свет был не искусственным. По нагревшейся коже лица определялось, что светило настоящее солнце.