Питер поколебался, не зная, брать ли ему с собой свойноутбук, но потом принял решение оставить его в номере. В компьютере не былоникакой секретной информации, только некоторые заметки и его деловаякорреспонденция. В какой-то степени он даже почувствовал облегчение от того,что не взял его с собой. Он не стал надевать пиджак и просто положил бумажник ипаспорт в карман брюк. Взяв ключ, Питер спустился по лестнице. Впереди шлагруппа японок в наспех наброшенных костюмах от Гуччи и Диора, позади – обширноеамериканское семейство со второго этажа, несколько арабок, увешанныхвеликолепными драгоценностями, трое красивых немцев, прорывавшихся вперед, ицелая стая крохотных йоркширских терьеров и французских пуделей.

В этом торопливом исходе было что-то странно комическое, иПитер улыбался про себя, тихо спускаясь по лестнице и пытаясь не думать о том,как все это похоже на катастрофу с «Титаником». Едва ли, впрочем, отель «Ритц»мог утонуть.

На пути им постоянно попадались сотрудники отеля, которыеуспокаивали своих подопечных, предлагали помощь, подавали руку, если это былонужно, и приносили свои извинения за причиненные неудобства. Но никто неговорил ни слова о том, почему все это происходило, в чем дело – пожар ли это,или ложная тревога, или какая-либо иная серьезная угроза для постояльцевгостиницы. Но, пройдя мимо роскошных витрин по вестибюлю и выйдя на улицу,Питер увидел команду спасателей, соответствующим образом экипированных, соружием и щитами. Король Халед и его свита уже усаживались в подоспевшиеправительственные лимузины, и Питер решил, что скорее всего все дело в угрозевзрыва. В толпе были две известные французские актрисы с «друзьями», множествонемолодых мужчин в компании молоденьких девушек, Клинт Иствуд в джинсах ифутболке, только что покинувший тир. Когда все постояльцы отеля вышли на улицу,было около полуночи. На – Питера произвело впечатление, как быстро,профессионально и грамотно была проведена эвакуация. Теперь, когда все оказалисьна безопасном расстоянии от «Ритца», на Вандомской площади, служащие гостиницыпринялись быстро расставлять прямо на газонах легкие столики, предлагая людямзакуски и кофе, а также более крепкие напитки. Если бы не позднее время и явноенеудобство, а также слабое ощущение опасности, в этом можно было бы найти дажесвоего рода удовольствие.

– Привет моему ночному сеансу плавания, – сказалПитер Клинту Иствуду, оказавшемуся с ним рядом. Оба смотрели на отель, ищапризнаки пожара, но их не было. Спасатели уже вошли внутрь – видимо, для того,чтобы искать бомбу. Было ясно, что все началось со звонка с угрозой.

– И привет моему сну, – мрачно усмехнулсяактер. – Завтра мне вставать в четыре утра. Это все протянется долго, еслиони действительно ищут бомбу.

Он подумывал о том, чтобы улечься спать в машине, но убольшинства гостей такой возможности не было. Они просто стояли на улице, всееще не оправившись от изумления, прижимая к себе своих собак, «друзей» ималенькие кожаные сумочки с драгоценностями.

Питер увидел, как в двери отеля входит следующая группаспасателей, и подчинился приказу отойти от здания еще дальше. Потом онповернулся и внезапно наткнулся взглядом на нее. Энди Тэтчер, окруженный, каквсегда, помощниками и телохранителями, выглядел так, как будто все происходящееего нисколько не занимает. Он был погружен в оживленную беседу со своимиспутниками: все это были мужчины, кроме единственной женщины, в которой безтруда можно было распознать матерого волка от политики. Она яростно курила, иТэтчер с явным интересом прислушивался к ее словам. Питер заметил, что Оливиястояла за ними и никто с ней не общался. На нее не обращали вообще никакоговнимания, и Питер принялся разглядывать ее с нескрываемым восхищением. Рядом сОливией не было даже телохранителя; одетая в белый хлопчатобумажный джемпер иджинсы, делавшие ее похожей на школьницу, она рассеянно потягивала гостиничныйкофе. Тэтчер и один из его людей попытались заговорить со спасателями,стоявшими в оцеплении, но те только покачали головами. Они явно еще невыяснили, в чем дело. Кто-то вынес раскладные стулья, и официанты сталиусиленно предлагать гостям сесть. Принесли вино, люди по-прежнему переносилиэто неудобство весьма благосклонно. Постепенно вся сцена превращалась в ночнойпраздник на Вандомской площади. И, не пытаясь даже бороться с собой, Питерпродолжал разглядывать Оливию Тэтчер с нескрываемым интересом.

Через некоторое время она незаметно отделилась от группысвоего мужа. Телохранители явно потеряли ее из виду и даже не пыталисьразыскать. Сенатор стоял, повернувшись к ней спиной; за все время после тогокак они вышли из отеля, он ни разу не заговорил с ней. Он вместе со своейсвитой уселся на стулья, а Оливия отошла назад, чтобы взять еще одну чашечкукофе. Она была совершенно спокойна и не проявляла никаких признаков раздраженияпо поводу того, что муж столь явно игнорировал ее. Питер чувствовал, как онавсе больше и больше завораживает его, и был не в состоянии отвести от неевзгляд.

Усадив пожилую американку на стул и погладив ее собаку,Оливия поставила пустую чашечку на стол. Официант предложил ей еще кофе, но онас улыбкой отказалась, покачав головой. В ней было что-то очень нежное исветящееся, как будто она спустилась на землю с небес и действительно былаангелом. Питеру трудно было смириться с мыслью о том, что перед нимобыкновенная женщина. Она казалась такой мирной, такой спокойной, безупречной изагадочной, а когда к ней приближались люди – такой испуганной. Было совершенноочевидно, что под пристальными взглядами она чувствует себя крайне неловко;казалось, она только тогда могла быть счастлива, когда на нее никто не обращалвнимания. И этим вечером ее действительно никто не замечал. Оливия была такнеприхотливо одета, что даже американцы, которых в толпе было предостаточно, неузнавали ее, хотя ее фотографии сотни раз появлялись в газетах и журналах. Втечение многих лет она была мечтой обывателей: они цеплялись к ней и пыталисьзастать ее врасплох, особенно в те мучительные месяцы, когда у нее умиралребенок. Но даже сейчас она вызывала в них любопытство, словно своего родалегендарная мученица.

Постепенно Оливия стала отходить все дальше и дальше отосновного ядра толпы, и через некоторое время Питер уже с трудом различал ее.Интересно, была ли на это какая-нибудь причина или она просто бездумноотодвинулась в тень? Ее муж и не смотрел в ее сторону. К отелю подходилиприпозднившиеся постояльцы, которые возвращались из ресторанов, театров илиночных клубов или просто с вечеринок с друзьями. На площади столпилось немалозевак, бурно обсуждавших происходящее. Они склонны были сваливать все на короляХаледа, хотя в гостинице в это же время находился британский министр, и поэтомупрошел слух, что это ирландцы. Приказ полиции запрещал кому бы то ни быловходить внутрь, пока не будет найдена бомба или не будет доказано, что ее тамнет.

Было далеко за полночь; Иствуд уже давно спал в кабинесвоего съемочного грузовика, не желая проводить оставшиеся у него четыре часана Вандомской площади. Питер огляделся и заметил, что Оливия Тэтчер незаметнооторвалась от стоявших кучками постояльцев и перешла на другую сторону площади.Повернувшись спиной ко всем остальным, она так же быстро двинулась к углу.«Интересно, куда это она?» – спрашивал себя Питер. Он посмотрел, пошел ли за нейтелохранитель, но женщина была, казалось, предоставлена самой себе. Онаускорила шаги и шла не оборачиваясь. Не отрывая от нее глаз, Питер, не успевшийдаже задуматься над тем, что он делает, медленно пошел за ней следом. Вокруготеля была такая суета, что их исчезновение никто не заметил. Правда, Питер необратил внимания на то, что за ними двинулся какой-то мужчина, быстро, впрочем,потерявший к ним интерес и вернувшийся в самую гущу толпы, где снова началаськакая-то суматоха: на глазах у начинавших нервничать спасателей две хорошоизвестные модели включили CD-плейер и принялись танцевать друг с другом. В этоже время прибыли журналисты Си-эн-эн; часть из них немедленно окружила сенатораТэтчера, расспрашивая о его отношении к терроризму за границей и в Америке.Сенатор отвечал вполне недвусмысленно. Учитывая то, что случилось с его братомнесколько лет назад, он решительно осуждал подобного рода практику. Тэтчерпроизнес небольшую, но довольно пылкую речь, и окружавшие его людизааплодировали, когда он закончил; после этого репортеры начали обращаться свопросами к остальным. Интересно было то, что они даже не спрашивали, можно липоговорить с его женой, словно бы сенатор выступал от имени обоих Тэтчеров.Потом настал черед моделей давать интервью. Девушки заявили, что получаютогромное удовольствие от этого вечера и что подобные вещи должны происходить в«Ритце» как можно чаще. Они обе приехали сюда для трехдневных съемок в журнале«Харперс Базар», им очень нравится Париж. Потом они спели небольшую песенку иустроили маленькое шоу на Вандомской площади. Это была очень оживленная группа…Несмотря на возможную опасность, ночь получалась на редкость праздничной.