Встреча с Сушаром была короткой и насыщенной, как и ожидалПитер. Однако оказалось, что он совершенно не готов услышать то, что Поль-Луисказал об их продукте. Он даже предвидеть не мог, какой вердикт тот вынесет. Поего словам, результаты всех проведенных испытаний, кроме одного, позволялизаключить, что «Викотек» может быть потенциально опасным, даже смертельным, вслучае неправильного использования или хранения. Но если, несмотря на всеизъяны, выявленные в ходе тестирования, его все же можно было применять, всеравно требовались долгие годы доработки. Препарат не был также готов киспытаниям на людях, которые Питеру так хотелось начать.

Слушавший все это Питер уставился на своего собеседника вполном недоумении. Он не мог поверить в то, что ему говорили, даже в страшномсне не мог вообразить такую интерпретацию их продукта. Кроме того, Питеру былиизвестны некоторые тонкости, касавшиеся химического состава препарата, которыепозволили ему задать Сушару несколько очень конкретных и дельных вопросов.Сушар смог ответить только на некоторые из них, но в целом он чувствовал, что«Викотек» опасен и что от его дальнейшей разработки следует отказаться. Если жефирма Питера все же желает рискнуть и заниматься «Викотеком» еще несколько лет,от части проблем, конечно же, можно будет избавиться, но все равно никакихгарантий того, что он получит допуск к использованию, то есть будет полезным ибезопасным одновременно, быть не могло. А если ученые не будут стремитьсяустранить эти недостатки, препарат неизбежно станет лекарством-убийцей. Питеруказалось, что его ударили под дых.

– Вы уверены в том, что ваше оборудование функционируетбезупречно, Поль-Луи? – в отчаянии спросил он, уповая на то, что в ихсистемах тестирования был какой-то сбой.

– Почти уверен, что все в порядке, – с сильнымакцентом ответил по-английски Сушар.

Питер пришел в ужас. Поль-Луи выглядел угрюмым, но это былаособенность его натуры. Как правило, именно он отыскивал недостатки в ихпродукции, именно он был приносящим плохие вести. Таково было его призвание.

– Один тест мы еще не завершили, – продолжалСушар. – Он может повлиять на некоторые результаты, но в целом ничего неизменит.

Он объяснил, что этот незаконченный тест можетсвидетельствовать о том, что для проведения дополнительных испытаний препаратапотребуется меньше времени, чем он предполагал сейчас, но все равно они займутнесколько лет, а не месяцев и недель, то есть в промежуток времени, оставшийсядо слушаний в ФДА, «Уилсон-Донован» явно не уложится.

– Когда эти испытания будут завершены? – спросилПитер, чувствуя, как кружится у него голова. Он не верил собственным ушам.Казалось, это был самый плохой день в его жизни. Даже во Вьетнаме ему не былотак тяжело.

– Нам нужно еще несколько дней, но я уверен в том, чтоэтот тест – всего лишь формальность. Я думаю, мы уже знаем, что может, а чегоне может «Викотек». Мы прекрасно осведомлены о большинстве его слабых мест.

– Как вы считаете: положение можно исправить? –дрожащим голосом спросил Питер.

– Я лично в это верю… но некоторые из моих помощниковдумают иначе. Они считают, что он все равно останется очень опасным и в рукахнедостаточно хорошо подготовленного врача его применение может привести к оченьсерьезным последствиям. И еще одно можно сказать с полной уверенностью – он небудет делать того, чего вы от него ждете. Сейчас по крайней мере. И возможно,никогда.

Питер и его команда хотели разработать препарат дляпроведения химиотерапии, который было бы легче назначать и применять, даже длялежачих больных, в отдаленных районах сельской местности, где трудно получитьквалифицированную медицинскую помощь. Но если верить тому, что говорилПоль-Луи, это было невозможно. Даже суровому французу было жаль своегособеседника, когда он смотрел на его вытянувшееся лицо. Казалось, Питер Хаскеллтолько что потерял свою семью и всех своих друзей. Лишь сейчас он началпонимать, какой вал сложностей это за собой повлечет.

– Мне очень жаль, – тихо добавил Сушар. – Ядумаю, что со временем вы выиграете эту битву, но пока вы должны проявитьтерпение.

Питер почувствовал, как на глаза его наворачиваются слезы.Как близко они подошли к своей цели и как далеко от нее были! Это были не теответы, которых он ожидал. Он-то думал, что их встреча будет чистойформальностью, а она вместо этого превратилась в кошмар.

– Когда у вас будут на руках результаты тестов,Поль-Луи? – Питеру было страшно возвращаться в Нью-Йорк к Фрэнку с этимиизвестиями, особенно если информация будет неполной.

– Два-три дня, может быть, четыре. Я не могу вамсказать точно. Но к концу недели вы, безусловно, все получите.

– И если результаты окажутся хорошими, вы все равно неизмените своей нынешней позиции? – Питер готов был его умолять, только быполучить хоть немного позитивной информации. Он прекрасно знал о том, насколькоконсервативен Сушар; может быть, он и в этот раз просто осторожничает. Труднобыло понять, почему результаты его тестов настолько отличаются от всего того,что говорили другие эксперты. Хотя до этого он никогда не ошибался… Не поверитьему было невозможно. По крайней мере игнорировать мнение Сушара было нельзя.

Частично, только частично, не полностью, – ответилСушар. – Возможно, если окончательные результаты будут положительными, вампотребуется только год дополнительной работы.

– А может, полгода? Если мы задействуем все нашилаборатории и сосредоточим на «Викотеке» все наши исследовательскиевозможности? – В данном случае цель стоила любых средств. Хотя для ФрэнкаДонована имела значение только прибыль.

– Может быть. В таком случае вы возьмете на себяогромные обязательства.

– Разумеется, последнее слово останется за мистеромДонованом. Я должен с ним посоветоваться.

В сложившейся ситуации Питеру необходимо было обсудить с ниммножество вопросов, но ему не хотелось делать это по телефону. Нужно былодождаться результатов последних исследований, хотя они вряд ли могли что-нибудьизменить, и только потом, имея на руках точные данные тестов Сушара, говорить сФрэнком.

– Я бы хотел подождать окончания вашего последнегоиспытания, Поль-Луи. Если вас это не затруднит, до этого момента держите нашразговор в тайне.

– Разумеется.

Они договорились встретиться вторично сразу же послезавершения тестов. Поль-Луи пообещал позвонить ему в гостиницу.

Встреча закончилась на унылой ноте. Взяв такси до «Ритца»,Питер чувствовал себя опустошенным. За несколько кварталов до Вандомскойплощади он вышел из машины и решил прогуляться. Более несчастного человека, чемон сейчас, отыскать было трудно. После столь тяжелого труда над препаратом, вкоторый он так верил, как он мог оказаться не соответствующим требованиямбезопасности? Каким образом «Викотек» мог стать убийцей? Почему это не былообнаружено раньше? Почему все должно было закончиться именно так? У него былатакая возможность помочь человечеству, а вместо этого он разработал смертельноопасное лекарство. Ирония ситуации была очень горькой. Когда он вернулся вотель, его не могла отвлечь ни суматоха часа коктейлей, ни вереница хорошоодетых постояльцев, сновавших туда-сюда. Все было как всегда – арабы, японцы,французские кинозвезды, модели со всего мира. Питер пересек вестибюль иподнялся по лестнице в свой номер, размышляя о том, что делать дальше. Он знал,что должен позвонить своему тестю, однако хотел сначала дождаться полученияостальной информации. Лучше всего было бы поговорить об этом с Кейт, но он знал,что все его слова, сказанные жене, дойдут до Фрэнка, не успеет настать утро.Это было одно из самых слабых мест в их взаимоотношениях. Кейт не могла и нехотела держать язык за зубами, и все их супружеские беседы становились известныее отцу, словно в память об их прежних взаимоотношениях, когда он растил своюдевочку один и она делилась с ним всеми своими бедами и радостями. Сколько быПитер ни старался, он не мог этого изменить. Постепенно он смирился с этим инаучился не обсуждать с ней то, что не должно было дойти до Фрэнка. На этот разон заставил себя не звонить жене. В любом случае это было рано делать. Толькопосле новой встречи с Полем-Луи он сможет смело посмотреть в лицо любымнеприятностям.