…а эта чистая душа зудит, что я должен свято относиться кбуквам! К буквам, которые придумали финикийцы или еще какие-то вымершие народы,что не видели всего этого сверкающего великолепия современного мира. К буквам,которые выбивали на скалах, чертили на глиняных пластинках… И вот я должентолько ими пользоваться в своем современном мире, полном самолетов, лент шоссе,скоростных машин, авианосцев, космических кораблей, тех же компьютеров,Интернета! Идиот, добрый, хороший, замечательный идиот. Красивый, благородный,возвышенный и очень симпатичный мне идиот с так называемым высшим образованием.Для идиотов этот диплом как бы индульгенция на непогрешимость и выставлениесвоего мнения, как единственно верного.

Нет, как чешет этот миляга, как чешет! Чувствуется, даже самне думает, что говорит. Думал бы, запнулся бы хоть раз. Я, кстати, к буквамотношусь как раз свято, как к боевым ветеранам, что тысячи лет воевали,истекали кровью, упорно защищали культуру, сохранили и передали нам. Но мыбудем полными ничтожествами, если так и не возьмем ношу на свои плечи, неотправим ветеранов на заслуженный отдых. Я, например, уже взял. У меня старыебуквенные книги хранятся на сидюках, цифровая запись, там они вечны, страницыне выгорят на солнце, каптал не истреплется. А культуру развивают и несутдальше в тысячи раз более мощные и емкие единицы информации – импы. Не врагибуквам, а всего лишь их потомки. Более развитые. Как вон тот стремительный«мерс» не скрывает, что он – потомок тихоходной кареты. А вон тот пронесшийся«Икарус» – потомок вместительной телеги.

Я кивнул на плиту:

– Кофе, Петр Янович?.. По чашечке?

– Да я и так вас отрываю, Володенька…

– Ничего, – заверил я, – у меня как разперерыв. Писатель ведь и думать должен, не только же писать?

– Да-да, совершено верно…

К кофе я сделал бутерброды с икрой, постарался побольше,Томберг смущался, отнекивался, но раз согласился на кофе, то придется освоить ибутерброды, а что великоваты, так это мой промах, не умею делать изящные, рукикривые. Мы пили кофе, крепкий, ароматный, Томберг все косился на мой раскрытыйноутбук, осведомился в который раз:

– А я вам точно не мешаю работать, Володенька?.. У васкомпьютер включен…

– Сам отключится, – отмахнулся. – Он такой,еще три минуты, и сперва – скринсейвер, потом вовсе слипер. Просто с ноутбукомнесколько удобнее…

Томберг отхлебывал кофе мелкими бережными глотками. Глазаего время от времени бросали уважительные взгляды на этот навороченный ноутбук.

– Я помню, – сказал он с благоговейнымужасом, – как совсем еще недавно пересел с пишущей машинки за клавиатурукомпа! Сперва барабанил, как и на машинке… Где-то с год, честно! Лишь потомкак-то осмелился поэкспериментировать в том же текстовом редакторе… Ну,увеличил-уменьшил размер гарнитуры, сменил пару раз сам шрифт, попробовалразные…

Я спросил с почтительным интересом:

– А что, до этого не пробовали?

Томберг признался:

– Нет. Боялся. Понимаете, на машинке шрифт и размербукв не поменяешь… А комп казался страшной штукой. Помните, как чуть что, явопил: Володенька, помогите!.. Вы являетесь, аки ангел, и говорите, вздыхая,что надо, мол, вытащить дискетку из дисковода, тогда и загрузится… Или, что яногой выдернул шнур под столом, потому комп не включается… Словом, осмелел,начал пробовать, что за страшные такие опции, как «Буквица», «Правописание»,«Автоформат»… И вот тогда-то как обухом ударило… А ведь, подумалось, автортеперь может сам не только набивать текст, но и участвовать в оформлении своейкниги! Сам может верстать, сам готовить ее такой, какой хочет видеть, и в такомвиде сдавать уже в типографию. Надобность в издательстве отпадает вовсе! Я имеюв виду издательских техредов, корректоров, огромное число техническогоперсонала, что с линейками в руках толпой доводят рукопись до того момента,когда ее можно нести в типографию. А у меня это все делает комп. Вернее, я самс помощью компа. Все технические редакторы, очень важные и высокооплачиваемыеперсоны в издательствах старого типа, отмерли, вы очень верно говорите, какизвозчики или изготовители кнутов!

Я слушал с вялым интересом, старые пердуны всегда любятпорассказывать о своих дремучих временах, но Томберг не просто старый пердун,он в самом деле автор божьей милостью, которого я в детстве читал с жадностью.

Томберг вдруг прервал себя на полуслове. Взглянул внезапнопомрачневшими глазами.

– Володенька, но что же дальше?.. Что дальше?

– Жизнь, – ответил я.

– Но как же… Как же?.. Я уже сам – издательство, атипография – всего лишь печатный станок. Там печатают то, что я принесу. И чтооплачу, естественно. Уже это страшно… Но ведь книгу теснят со страшной силой!Теснило кино, потом – видеомагнитофоны, компьютерные игры, теперь фильмы надисках. Говорят, уже появились какие-то видеокниги. Я слышал о них в новостях,но, признаться, так и не понял.

Я сказал осторожно:

– Все развивается, Петр Янович.

– Но не регресс ли это?

– Полагаю, нет.

– Вы уверены? Ведь с развитием техники природа человекалучше не стала!.. А вот ухудшиться – ухудшилась, это не только я говорю.

Все больше народу, мелькнуло у меня в черепе, переходит начтение с экрана. Писатели отчаянно увеличивают количество выпускаемых романов,чтобы как-то прокормиться. Понятно, качество падает. А потребители все больше ибольше предпочитают сперва просмотреть в html, а уж потом покупать самоелучшее. Сперва это была одна книга из десяти, потом из ста… А когда дойдет дотого, что читатель начнет покупать одну из тысячи прочитанных в Интернете, токнигопечатание умрет полностью. Как и писатели старой формации.

Вдруг он едва не поперхнулся остатками кофе. Глаза сталикруглыми.

– А сегодня я еще одно гадкое слово встретил, –сообщил он потрясенным шепотом. – Инфисты!.. Разрастается букет изсорняков дурацкого новояза!

Я смолчал, отстает Томберг. Это слово придумал я, чтобы неупотреблять длинное словосочетание «специалисты по информационной войне».Сперва я экспериментировал со словами: «информбоец», «информсолдат», но,во-первых, мы не солдаты, а суперпупергенералы, во-вторых, все равно хреново. А«инфист» неожиданно прижилось, тем более что странным образом распадалось надва английских слова «ин» и «фист», что порождало толкования и замысловатую многосмыслицу,иногда весьма игривую.

Уже через неделю после появления моей статьи с этим терминомя встретил его в работе известного профессора Завадского, а еще через месяц егоупотребляли всюду, как ставшие привычными: драйвер, хард, софт, чип, оцифровка,Инет… Сейчас слово «инфист» знают и пользуют уже во всем мире.

Томберг аккуратно опустил пустую чашку на блюдце, поднялся.