Еще солнце не успело подняться над горизонтом, как друзей разбудил нетерпеливый стук в дверь. Заспанный Скиф, чертыхаясь открыл. Рич поддержал друга громким лаем, не вылезая, впрочем, из под одеяла. Малыш тойчик не спешил покидать постель, он вообще очень любил тепло. За дверью оказался лохматый мальчишка, подмастерье из мануфактуры Кузьмина.

– Егор Владимирович- хозяин нашей мануфактуры велел передать – тикайте быстрее, бегите, то есть, – мальчишка запыхался и был очень взволнован, – хозяин сказал, очень важно: граф Соколов был шпик и провокатор, люди наместника обоз арестовали и хозяина допрашивают. Но он говорит, что не людям наместника с ним тягаться, а вам срочно скрываться нужно. Я привел двух коней от дядьки Егора, а на сборы вам времени и нет почти.

Парни озабоченно переглянулись. И через несколько минут, подхватив Ричика, они покинули уютную мансарду.

Гнедой и караковый жеребчики стояли возле крыльца, прядали ушами, переступали с ноги на ногу. Рич, устроенный в рюкзачке кенгурушке ,тревожно оглядывался и принюхивался.

– Меняем маршрут,– решил демон, – жаль,что преследователи в курсе наших планов,– Идем на Александровку, а там будем переправляться через реку. На другом берегу власти наместника нет. Хотя погоня может продолжиться, но, я надеюсь, мы сможем легко уйти от них на левом берегу.

– Я, знаешь ли, так себе наездник, немного занимался в конном клубе, – предупредил Скиф.

– Справишься, – подбодрил товарища Бат.– запомни, главное условие успеха -это уверенность в себе.

Уверенность в себе хорошая вещь, но когда Бат объявил привал, Скиф еле сполз со спины коня. Парень выпустил Рича размять лапки. Малыш начал весело носится по опавшей листве, шурша и зарываясь в нее носом. Вдруг Рич остановился и поднял вверх острую мордочку, Скиф проследил за его взглядом. В синем небе, постепенно снижаясь и сужая круги, парил красный коршун. Спустя мгновение, он спикировал вниз и тут же вновь взмыл в воздух, держа в когтях крупную, извивающуюся змею. Коршун уселся на ближайшем от стоянки дереве и нарочито небрежно откусил голову гадюке. Бросил обезглавленную тушку. Снова взмыл в воздух и с пронзительным криком скрылся между облаков.

– Ну и что он хотел этим сказать, вот ты понял?– разозлился Бат.

– Наверное, что мы должны обезглавить какую- то гадину,– двумя руками взъерошив волосы на макушке, рассеянно ответил Антон.

– Так и дал бы ему пинка под хвост, чтобы загадки нам не загадывал,– проворчал Бат.

– Нельзя, это редкая птица и охраняется законом,– назидательно ответил другу Антон.

Вот уже несколько дней Антон не звонил, когда бабушка набирала его номер, телефон начинал твердить, что абонент находится вне зоны действия сети. Сын, которого Антон должен был навестить в больнице, отвечал что племяш не появлялся, уговаривал не волноваться:

– Мамуль, ничего с ним не случилось, загулял маленько, дело-то молодое, рыбалка, девчонки. Появится, сообщу сразу. И шею ему намылю,чтобы не пропадал больше.

После того как мама Антона уехала в Канаду к большой любви всей ее молодости, все внимание и забота Ирины были сосредоточены на Антошке. И он платил ей ответной любовью. Это было совсем не похоже на него – не позвонить, не написать хотя бы пары слов.

Ирина погладила фарфоровую фигурку волчонка, которая стояла на столе возле компьютера. Ей показалось? Или мордочка звереныша действительно стала печальной.

– Я уже начинаю проецировать свои эмоции на фарфоровую зверюшку, – подумала Ирина. Когда-то, еще девочкой, Ирина отдыхала с мамой в Кисловодске, у мамы болел желудок, а месяц, проведенный на водах значительно улучшал ее состояние. Комнату мама снимала каждый год у одной и той же женщины, проживавшей со своей старенькой матерью, в красивом старинном домике из белого камня, окруженном прямо-таки сказочным садом, с незнакомыми Ирине цветами, мандариновыми, гранатовыми, инжировыми деревьями. Там рос и грецкий орех, и виноград, и вовсе неведомая Ирине мушмула.

Старушка была слаба и почти не вставала с постели, но была всегда приветлива с постояльцами. В один из дней хозяйка, стесняясь, попросила почитать книгу вслух для ее старой мамы.

– Я вижу ты много читаешь, все время с книжкой. Это не будет слишком трудно для тебя? Мама совсем плохо видит и не может читать сама. Она скучает.

– Конечно, я буду читать ей, и мне это совсем не сложно.

С этого момента, каждый день маминого отпуска Ирина приходила в комнату старушки и читала ей книгу. Старушка была рада маленькой гостье, угощала ее фруктами и сладостями. Рассказывала истории из своего детства, которые были похожими на сказки. Возле кровати старушки стояла этажерка, вся заполненная фарфоровыми фигурками, и о каждой фигурке старушка рассказывала или сказку, или правдивую историю. Когда же пришла пора уезжать, девочка сердечно простилась с пожилой женщиной и обещала обязательно приехать в следующем году. На прощание старушка подарила девочке фарфоровую собачку.

– Поставь ее у себя на столе, и мы будем видеться каждый день, а мне будет интересно увидеть, чем ты занимаешься,– вроде бы в шутку сказала женщина на прощание. В один из январских дней собачка словно бы взорвалась фарфоровыми осколками, а вечером маме позвонила женщина, у которой они жили летом, и сказала, что ее мама умерла, а перед этим она попросила сообщить своей маленькой подружке о ее смерти и извиниться, что собачка, к сожалению, уйдет вместе с ней.

– Я не очень поняла смысл последней просьбы, но передаю все в точности, как просила мама…

Как-то Ирина рассказала Антону эту историю, и через пару дней мальчишка притащил ей фарфорового волчонка.

– Вот! Это я! – гордо сообщил он. Посади его на стол, и мы всегда будем вместе. Даже, если я уеду куда-нибудь, ты всегда будешь знать, что со мной все в порядке.

– Где ты, мой маленький волчонок,– обратилась бабуля к статуэтке,– как мне помочь тебе вернуться домой.

Мордочка волчонка была печальной и немного виноватой.

– Бабуля, не плачь,– сказал волчонок голосом Антона и потер лапкой нос.

Ирина вздрогнула и… проснулась. Сама того не заметив ,она задремала возле компьютера.

– Надо ехать и постараться найти его, – сказала женщина сама себе, – иначе я скоро со стенами беседу вести буду.

Теперь следовало договориться с Максом, что он будет ездить на дачу кормить кур, прибирать их домик и загончик.

– Бабуль,– заявил хитрец Макс, которому Ирина приходилась уже не бабушкой, а прабабушкой,– а ты знаешь, что кур на садовом участке держать запрещено?

О запрещении держать на садовом участке кур Макс вспоминал исключительно, когда он должен был за ними ухаживать. Все остальное время он бабулиными курами гордился, и изводил мать указаниями, что он магазинные яйца не ест, и готовить для него что-либо нужно только из домашних яиц.