Если верить сталкерским байкам, нужно попытаться влезть в аномалию «молоко», и, если выберешься живым, получишь ключ от Сердца, но «молоко» – аномалия спонтанная, блуждающая, и найти ее сложнее, чем Сердце, его хоть понятно где искать. Вот только лезть туда без «ключа» самоубийственно.

Как войти в Сердце Зоны? Но даже если сделать невозможное, где гарантия, что «респ» именно там? Неизвестно, как он выглядит, его несложно спутать с другим плохо изученным артефактом.

Говаривали, что в Сердце нет несметного количества бесценных артефактов, там разлом времени-пространства, через который в нашу реальность проникает чуждая, а столкновение энергий рождает мутантов.

Чего только про Зону ни говорили, на правду похожи любые предположения, но только не сама Зона, она ирреальна и сюрреалистична. Если есть у мира творец, тот, кто создал Зону, явно спятил – так решил Кай и не стремился разгадать ее тайны, просто пользовался благами.

Как и во время прошлого похода в Зону появилось отчетливое чувство, что рядом чужак, но Кай никого поблизости не наблюдал. Неужели снова призрак прицепился? И чего пристал? На всякий случай он снял АК с предохранителя и приготовился дать бой неведомой твари. Черный зверь в душе, жаждущий крови, воспрянул и защелкал челюстями.

Минута тянулась за минутой, но наблюдатель не спешил себя обнаруживать. Может, его и вовсе нет? Кай остановился, сверился с ПДА, не сбился ли с курса: нет, он по-прежнему двигался на юго-восток. Еще час-два ему идти по относительно безопасному лесу, а потом начнутся сложности в виде брошенных деревень, где селились норушники, кукловоды и прочая гадость. Первую ночь он планировал провести в бункере, принадлежащем группировке «Молот», а вот потом ночевать придется где попало. То есть, сперва зачищать убежище о мутантов, а потом ложиться спать.

Мысленно Кай делил Зону на три уровня сложности: первый круг – десять километров от Периметра, самый людный и безопасный, тут только новичок способен погибнуть. Второй – от выжженного поля до бетонного завода, там если сталкеры и есть, то их так мало, что встретить кого-либо трудно. Третий – самый сложный, где нужно десять раз подумать, прежде чем сделать шаг, он почти не изучен, местность там меняется, и карту составить невозможно. То есть, до выброса было непроходимое болото, а после откуда-то появился холм.

Выжить во время выброса там нереально, даже стены убежища не спасут.

Раньше Кай далеко не забирался, старался работать в первом кругу, но сразу после выброса, который тасует аномалии по-новому. Большинство сталкеров делали так же и только самые отчаянные, такие как покойные Рикки и Сова, ходили во второй и даже третий круг. Кай подозревал, что «харизму» они добыли в третьем кругу, разведав относительно безопасный путь туда.

Если не считать чьего-то назойливого внимания, пока прогулка по Зоне не доставляла Каю неудобств: мелкий дождь помогал выявлять гравитационные аномалии, химические были видны невооруженным глазом… Кай остановился, увидев едва заметное мерцание над слишком темной лужей. Казалось, что в воздух поднялись сотни светляков. Но если не заметишь «вспышку» – обгоришь, ослепнешь, облучишься и умрешь медленно, но мучительно.

Одна из самых гадостных аномалий: в солнечную погоду не видна, полезных артефактов не рождает, облучает на расстоянии, на гайку реагирует, только если она пролетает над центром, потому правильнее ее не разряжать, а обходить по широкой дуге.

Вот тебе и кажущаяся безопасность Зоны. Сталкер – это человек, идущий по минному полю с металлоискателем, неверный шаг – и смерть, только Зона в разы больше поля. Рассеянным тут делать нечего.

Теперь Кай ступал осторожно, бросая гайки и тщательно изучая каждый метр земли. Два часа проведешь в таком напряжении – и глаза в кучу, детали начинают ускользать, потому важно отдыхать. Кай любил закрывать глаза, опираться о какой-нибудь ствол и замирать, не выпуская автомата из рук. Своего рода медитация – ты приглашаешь Зону в свой разум, и она отзывается, позволяет слышать и понимать каждый шорох, чувствовать запахи, которые большинству людей недоступны.

Дождь прекратился, в разрывах несущихся по небу туч проглядывало небо. Опасаясь нападения, Кай снял капюшон, чтобы лучше видеть и слышать. Лес наполнился перезвоном крупных капель, падающих с листьев. Некоторые срывались за шиворот, стекали по лбу и щекам. Ощущение присутствия чужака не ослабевало, Кай остановился и стянул плащ, который при ходьбе очень сильно шуршал.

Теперь он двигался беззвучно, и ни шорох не ускользал от его внимания. Звенят синицы, тонко пищит какая-то пичуга и шелестят листья на ветру. Ни рева моторов, ни голосов, лишь изредка донесется далекий гул самолета, напомнит о большом мире.

Вдалеке завыл волк, от его протяжного воя мороз пробежал по спине. На грани слышимости грянул выстрел, даже не определить, в такой стороне стреляли. Чем дальше от Периметра, тем меньше вероятность кого-нибудь встретить, пока еще заметны следы человека – целлофановые пакеты, сигаретные пачки, окурки, в третьем круге каждый сталкер, оставшийся наедине с Зоной, радуется таким находкам.

Удивительно, но в Зоне Каю полегчало, стало спокойно, словно все плохое произошло не с ним, осталось далеко-далеко. Устыдившись своих мыслей, Кай достал из кармана фотографию Ники, разгладил загнувшийся уголок. Она тут совсем молоденькая, ей лет двадцать. Улыбается, и на щеках две ямочки. Тогда ее брат еще был жив, и она не знала, что такое Зона.

Боковым зрением Кай уловил движение в подлеске, как если бы куст ожил и перебежал с места на место. Твою ж мать, упырь! Лес превратился в сплошное болото, вот он и подобрался к самому Периметру, отлавливает новичков и выпивает досуха, остается мешок кожи с костями. Мало кому удавалось отследить упыря, который маскируется под окружающую среду, и выжить после такой встречи – эти твари разумны и бесшумны, если нет интуиции – считай, покойник.

Так, не делать резких движений, тогда он поймет, что обнаружен, и нападет. Желательно прежде обнаружить его самого, а для этого надо затаиться. Говорят, упырь видит в инфракрасном спектре, от него сложно спрятаться, но можно хотя бы занять позицию, которую неудобно атаковать.

Кай положил фотографию Ники в карман и направился к почерневшему пню, гнилым зубом торчащему посреди замшелой поляны. Снял рюкзак, взял автомат поудобнее и сделал вид, что отдыхает, прислонившись к стволу.

По-прежнему звенели капли, неподалеку квакала лягушка… Шлеп-шлеп-шлеп – шаги по воде не далеко, но и не близко. Упырь никогда не нападает сразу, он нарезает круги вокруг жертвы, подбирается ближе, ближе, ближе, потом прыжок, и последнее, что ты видишь – красные глаза, раскинутые щупальца и черный рот-присоску. Кисть правой руки начало ломить от напряжения, палец на спусковом крючке вспотел. Да, Кай не боялся смерти, но пусть его убьет не упырь возле самого периметра.

Он представлял, что умрет от излучения или выброса, но никак не от мутанта.

«Здравствуй, мертвый… Мертвый сталкер».

Еще проклятый призрак мистики нагнал своими пророчествами.