быть поборницей морали. Просто это повод подумать, как удивительно устроен мир. Еще вчера ты верил, что солнце – это небесное тело, а сегодня радостно воздеваешь руки и бьешь ему земные поклоны как божеству. Может, она тоже сможет измениться? Не век же ей жить с этой болью? Да, она потеряла самого близкого человека, потеряла из-за людской глупости, до сих пор не может дышать полной грудью. А ведь это так просто – взять и разрешить себе снова любить.

В размышлениях она чуть было не пропустила Белковского. Тот шел, сжимая в руках прозрачный пакет-майку, в котором лежала синяя папка-скоросшиватель. Значит, все же решились на обман похитителей. Жанна подобралась как перед взлетом. Виски сжало, интуиция подсказывала, что все это может кончиться очень плохо. Украдкой она осмотрелась. Ни Малинина, ни его людей не наблюдалось. Но они, конечно, где-то рядом. Главное, чтобы не засекли ее. Она быстро смешалась с толпой пассажиров и прошла на пристань. Белковский стоял у ограды, смотрел на теплоход и тяжело дышал. Толпа напирала на него, давила, но Белковский не спешил ступить на трап. В итоге одна толстуха сильно толкнула его и прикрикнула:

– Ну, что встали-то? Мешаете же!

Белковский вытер лоб и неуверенно ступил на трап. Матрос на другом конце сходней поддержал его и помог сойти на палубу.

Пассажиры растеклись по теплоходику. Многие сразу поднялись на вторую палубу под тентом и расселись на скамейки. Белковский же прошел внутрь, где стояли мягкие диванчики и имелась стойка буфета. Она прошла следом. Белковский сидел, уставившись в пол.

Людей Малинина она вычислила сразу. Двое крепких парней, хоть и одеты были в рядовые джинсы и футболки, сидели на сиденьях с ровными спинами, словно на лекции у злого препода, не разговаривали, не смеялись, не вертели головами вслед за указаниями гида, голос которого раздавался из динамиков.

Теплоход шел по реке, оставляя за собой пенный след. Конечно, здорово бы сейчас стоять на палубе, дышать речным ветром, щуриться от солнца, мечтать. Но не в этот раз.

Искусству слежки все же надо учиться. Это каких же усилий стоило не таращиться на объект в упор? Она вся извертелась, наверняка надоев своим соседям. Но как иначе смотреть, что там происходит с Белковским? А с ним между тем происходило что-то странное. Дышал он тяжело, то и дело вытирал пот с лица. Скинул пиджак, дернул ворот у рубашки. Да ему же плохо! Жанна чуть привстала. Что делать? Звать на помощь? Но в это время Белковский стал заваливаться набок. Его соседка вскрикнула, вскочила, замахала руками. Подбежали другие пассажиры, на миг закрыв ей обзор. Пока она думала, как подобраться ближе, в толпе мелькнул прозрачный пакет. Жанна вытянула шею, пытаясь разглядеть хоть что-то. Пакет обнаружился в руках у мужчины в клетчатой рубашке и черной бейсболке с длинным козырьком. Он выскользнул из салона, быстро засунул пакет в рюкзак и поднялся на верхнюю палубу. И что дальше, прыгнет в воду?

Внезапно ожил динамик: «Уважаемые пассажиры, в связи с непредвиденными обстоятельствами наш теплоход совершит незапланированную остановку у пристани «Октябрьский спуск». После экскурсия будет продолжена».

Жанна быстро набрала сообщение. Теплоход уже приближался к пристани, которая представляла собой низенький прямоугольный домик, выкрашенный синей краской. Людей Малинина видно не было. Наверное, они просто не заметили того, кто взял пакет, и сейчас бдели над сомлевшим объектом охраны. С легким толчком теплоход пришвартовался, матросы открыли проход, положили сходни, и мужчина в клетчатой ковбойке быстро сбежал по ним. Жанна оглянулась: больше никто не хотел покинуть теплоход. Ладно, есть надежда, что у Малинина есть какой-то свой план. А Жанна будет придерживаться своего.

Справа от пристани виднелись зонтики летнего кафе. Играла музыка, слышался смех. Человек в клетчатой рубашке направился прямо туда, но, не дойдя, остановился и неторопливо закурил, медленно поворачиваясь и оглядывая все вокруг. По Жанне он мазнул глазом, но, кажется, она не вызвала у него интереса. Теперь-то ей удалось разглядеть его как следует: лицо с двумя глубокими носогубными складками и торчащим вперед подбородком могло принадлежать как тридцатилетнему, так и сорокалетнему человеку. Лицо-хамелеон. Жанна осторожно навела на него объектив камеры, но он, кажется, что-то заметил и опустил козырек бейсболки ниже на лицо. Пришлось быстро сделать вид, что разговаривает по видеосвязи. Асфальтированная дорога от пристани уходила влево и пряталась за деревьями. На небольшой парковке стояло с десяток автомобилей. На песчаном берегу гоняли мяч дети, и звонкие вопли разлетались над рекой. Три девушки сидели на каменном парапете и болтали босыми ногами. Жанне тоже захотелось скинуть кроссовки и пройтись по нагретому солнцем песку. Она с тревогой посмотрела на молчаливый телефон.

К мужчине в ковбойке подъехал автомобиль, тот щелчком отбросил окурок, ястребиным движением головы зыркнул по сторонам и уселся на пассажирское сиденье. Жанна могла только смотреть вслед и повторять про себя номер и марку автомобиля.

Камаев не отвечал, что выводило ее из себя. Куда он пропал? Они же придумали такой замечательный план: Жанна следит за Белковским на теплоходе, а Камаев едет вдоль берега. И вот они, кажется, упустили единственный шанс найти ребенка. Оставался вариант сообщить номер машины людям Малинина. Теплоход еще стоял у пристани, вероятно, ждал прибытия врача. «Никудышная из тебя сыщица, Румянцева, – корила она себя. – Зря Олег Валерьевич тебя вчера нахваливал. Почему ты не догадалась записать телефон этого безопасника?»

В это время из-за поворота выехала темно-зеленая «Тойота» и резко затормозила прямо возле нее. Жанна с облегчением узнала Камаева. Тот нетерпеливо махнул рукой, приглашая сесть в салон.

– Где ты пропадал? – набросилась она на него, едва сев в салон. – Я тут с ума чуть не сошла. Люди Малинина все прошляпили. Белковский в отключке. Бандит с документами свалил… Ты не отвечаешь…

– Ничего не понял, – не поддался на провокацию Камаев и ловко развернулся на узком пятачке. – Излагай, только последовательно.

– Белковскому стало плохо, а документы забрал мужик какой-то. Пока ты пропадал неизвестно где, он уехал.

– Машину и номер, надеюсь, запомнила?

Жанна возмущенно вскинулась, но сдержалась. Как можно надеяться на какие-то отношения с домостроевцем, если у него в каждом слове сквозит пренебрежение? То есть ее он считает глупой курицей, неспособной запомнить марку машины и три цифры?

«Тойота» тем временем все больше и больше набирала ход.

– По идее должны догнать, – как бы сам с собой рассуждал вслух Камаев. – Лишь бы машина не подвела. В прокате уверяли, что у них все машины супер. Судя по навигатору, дорога тут одна. – Он прибавил скорости. – Смотри