– В Гордеевке, – махнула рукой Лола (микрорайон Гордеевканаходится за Московским вокзалом – то есть в нижней части города). – Тудасейчас не добраться. Да и боюсь я… – Она оглянулась на высоченную телевышку,нарядно перемигивающуюся огоньками, словно новогодняя елка, и вдруг схватиласьза Лиду обеими руками: – Слушай, пусти до утра перекантоваться, а? А то мнехоть в сугробе ночуй. Денег нет, да и боюсь я домой возвращаться!

Лида терпеть не могла таких случайных ночевальщиков. Послеслучившегося с Сергеем она жила одна, совершенно одна, и гостей своих всегдастаралась выпроводить пораньше, пока еще ходил транспорт, а в крайнем случае –вызывала им по телефону такси. Строго говоря, она могла и сейчас махнутькакой-нибудь проезжающей мимо машине, сунуть шоферу сотню и спровадитьбезденежную актрисульку в ее Гордеевку. Она, в общем-то, почти так и поступила:проголосовала бродячему такси, но вместо Гордеевки велела ехать на Полтавскую иотделалась не сотней, а всего лишь пятьюдесятью рублями. Все равно обдираловка:езды от телецентра до Полтавской по Белинке – ровно три минуты. Она поступиласьпринципами потому, что вопросы Лоле все-таки не были еще заданы. А Лиде надонепременно выяснить, связан ли ужас Лолы перед явлением жениха с тем жуткимпроисшествием, которое приключилось утром с Ванькой и Валькой? Иначе говоря,известно ли ей, что именно этот остроглазый мрачный тип стрелял в главныхгероев «Деревеньки»? Это вопрос первый и главный. Второй же связан с личностьюжуткого жениха. Лиде до зарезу надо было знать, кто он: профессиональный киллерили обыкновенный провинциальный Отелло? Еще ей требовалось выяснить егодомашний адрес и телефон…

Если кто-то думает, что она намеревалась отнести этисведения в милицию и помочь оперативникам в розыске человека, покушавшегося наВаньку с Валькой, то он глубоко ошибается.

Не раз и не два было замечено, что все самое важное происходитв жизни случайно. И если проследить ту цепочку, которая вела к событиям,ставшим в твоей судьбе определяющими, поразишься, с какой мелочи, нупросто-таки с ерунды все началось! Когда б вы знали, из какого сора растутстихи, не ведая стыда… Вот именно: когда б мы знали, из какой ерундыраздувается иной раз вселенский пожар, опаляющий наши лица… и лица тех, кторядом с нами!

Все уже осталось позади: и Сережины похороны (единогласноерешение следствия было: смерть в результате несчастного случая – послеалкогольного опьянения и отравления угарным газом), и девятины, и сороковины, иЛида постепенно снова начала привыкать к своей размеренной одинокой жизни. Нотут в нее ворвалась «Деревенька», и пришлось подстраивать свои дела подрасписание трактов (Саныч требовал непременно присутствия на них сценариста,понятия «не могу» для него просто не существовало), опаздывать из-за этого налекции или вообще переносить их (Лида вела факультативный курс русскойдемонологии в университете – практически бесплатно, из любви к искусству, какговорится), писать не просто когда и что хочется, а то, что потребно Санычу вданный конкретный момент. Порою то, что он одобрял вчера, сегодня казалось емуникчемным барахлом, поэтому Лида вскоре привыкла просыпаться от его безумныхзвонков в половине пятого утра и, путаясь в халате и остатках сна, срочнопадать за компьютер и переделывать уже принятую сцену. Надо было встречаться соспонсорами передачи… В принципе, их брал на себя Саныч, но отчего-то этиноворусские скоробогачи становились гораздо податливее и щедрее, когдаболтливый телевизионный хиппарь приводил с собой молчаливую, сдержанную, пороюнадменную, порою откровенно высокомерную, красивую Лидию Погодину – типа,писательницу, кандидата наук, в натуре, чисто интеллигентную, конкретно,местную знаменитость! Короче, выпадали дни, когда она себя не помнила из-засуеты. Воистину, довлеет дневи злоба его! И вот как-то раз, за кофе, однимглазом заглянув в программу телепередач, Лида увидела анонс фильма, который онадавно хотела посмотреть. Это были голливудские «Опасные связи». И, конечно, –вот свинство! – он шел по местной программе ННТВ именно в то время, когда быланазначена запись очередной «деревеньковской байки».

На счастье, у Лиды имелся видеомагнитофон, который, самособой разумеется, можно было запрограммировать на какое угодно время. Но именнотогда, когда она обозначала часы и минуты начала фильма, за спиной раздалсятелефонный звонок. От неожиданности палец въехал в единицу вместо двойки, Лидаэтого не заметила. Так вот и получилось, что видеомагнитофон включился надесять минут раньше, и перед фильмом записалось несколько рекламных роликов.

Усевшись на другой вечер – свободный, домашний, не«деревеньковский»! – на диван и включив видак, Лида, конечно, сразу поняла, чтоошибочка вышла, но делать было нечего – и она терпеливо разглядывала какой-токабинет с огромными хризантемами, стоящими в вазе почему-то на верхушкекнижного стеллажа, письменный стол, за которым сидела улыбающаяся красиваяженщина; темноватый зальчик, столики, задвинутые в полутемные, уютные ниши,стойку бара, чуть-чуть приподнятую над полом эстраду, каких-то девиц и парней,которые выплясывали под музыку, изувеченные рубящими лучами стробоскопов.

«Ночной клуб, что ли, новый открылся?» – устало подумалаЛида. Потом на сцене появился худенький трогательный парнишка лет двадцати, небольше, с ворохом соломенных волос, стянутых на затылке: парнишка бренчал нагитаре; потом мелькнула высокая женская фигура в красном длинном платье и сдлинными красными же волосами. В руке у нее был микрофон – кажется, она пела,Лида удивилась, узнав ту же красивую женщину, которая сидела за письменнымстолом: видимо, она была и директором клуба, и выступала в нем. Хорошопоставленный мужской голос зазывал всех нижегородцев и «гостей нашего города» вновый ночной клуб (Лида похвалила себя за догадливость), который открылся наРождественской улице, недалеко от знаменитого «Барбариса», и назывался «Краснаяволчица».

Как? Что такое?!

Лида нажала на stop, перекрутила пленку на начало и сновапросмотрела ролик.

После него прошла еще какая-то реклама, потом начался фильм,который она так мечтала посмотреть, но Лида не видела ни блистательного ДжонаМалковича, ни юного красавчика Киану Ривза, ни порочно-хорошенькой Умы Турман,ни кого-то другого из знаменитых актеров, снятых в этой лучшей из экранизацийромана Шодерло де Лакло. В конце концов она выключила телевизор.

Ладно, фильм от нее не уйдет! А вот «Красная волчица»…

Красная волчица! Песня, которую слушал Сергей в последниеминуты своей жизни!

Плеер и пленку ей, конечно, не вернули, но именно об этойпотертой старой кассете она жалела куда больше, чем об изделии великихPanasonic'ов. Все это время подспудно размышляла: почему из великого множествамелодий и песен Сергей выбрал именно эту? Что значила она для него? И что застранное словосочетание – «красная волчица»?