В двери не имелось глазка, а Ярослав был слишком горд, чтобызадать сакраментальный вопрос: «Кто там?» Уже поворачивая ручку замка,вспомнил, что те двое тоже точно так же не спросили, кто это к ним пожаловал, апросто открыли – и… Уж кто-кто, а Ярослав отлично знал, чем это для нихкончилось! А вдруг его ждет то же самое?!

Но было уже поздно нравственно пятиться. И Ярослав, вздохнуви покачав головой, как бы подготовив себя к худшему, взял да и открыл наконецдверь.

Никаких «ребят» там не оказалось. На площадке стояла высокаямолодая женщина в куртке-дубленке, клетчатой коричнево-зеленой юбке из толстойворсистой ткани и сапожках с меховой оторочкой. Ее темно-русые волосы былизаплетены в короткую косу, а светлые глаза тревожно смотрели на Ярослава.

Лицо с нервными, изломанными бровями и небольшим ртомпоказалось ему знакомым. Точно, он ее уже видел! Именно в этом полушубочке исапожках, с этой смешной косой, из которой выбивались кудряшки. И юбку этуклетчатую он уже видел… такое впечатление, на каком-то полу…

Но тут незнакомка заговорила – и спугнула воспоминание,которое уже начало было оформляться.

– Вас зовут Ярослав Башилов? – спросила она с высокомернымвидом, который непременно вызвал бы у Ярослава дикое раздражение, если бы онкаким-то образом не догадался, что девушка вовсе не гнет перед ним форс, а,во-первых, это ее обычная манера разговора, а во-вторых, она сейчас изо всехсил пытается спрятать под этой маской страх. Однако отчего бы ей бояться Ярослава?Повода вроде бы и нет. Разве что бывало такое в ее жизни: приходила в шестьутра к одинокому мужчине, называла его по имени и нарывалась на…

Так, а откуда она, между прочим, знает, как его зовут?

И тут он внезапно вспомнил, где и когда ее видел. Дапару-тройку часов назад! В лифте, за спиной Лолы! Вот именно, сначала он увиделвытаращенные, полные ужаса карие глаза своей неверной невесты, за ее спинойстоль же перепуганные светлые глаза вот этой девушки. А потом дверцысомкнулись, и лифт увез наверх и Лолу, и ее подружку. И вот теперь Лолаприслала подругу к нему…

Зачем? Мириться? Ну, это вряд ли. Выяснять отношения –вернее, его намерения? Это вполне возможно…

Ну и наглая же девка – Лола, имеется в виду. Да и этойсветлоглазой особе наглости не занимать стать, если отважилась притащиться кчеловеку, который… который… А ведь вполне возможно, что Лола ей не сказала всейправды. Наплела небось невесть чего… Как эта красотка умеет врать, никто лучшеЯрослава не знает. Интересно, под каким же предлогом она вынудила своюприятельницу потащиться в шесть утра к незнакомому мужчине? И что поручила ейсделать? Что ему сказать?

Между прочим, нет смысла теряться в догадках. Гораздо прощепринять вид, что он не узнал гостью, и, поваляв перед ней некоторого «пинжака»,выслушать все, что она ему скажет, – вернее, все, что поручила ей сказать этаврунья, эта…

Ладно. Каким бы словом он Лолу ни назвал, ей все будет мало,однако с ней у него так и так все кончено, а потому не надо оскорблять себя –прежде всего себя! – оскорбляя женщину, которой когда-то был увлечен, накоторой даже подумывал жениться.

И вдруг промелькнула – словно стрела мимо уха просвистела! –мысль о том, как ему повезло, что Лола спровоцировала всю эту историю ивынудила его сделать то, что он сделал. Потому что он теперь начистоосвободился от привязанности к этой… к ней, словом. Теперь ему даже страшноподумать, какая жизнь у них могла быть. Ведь все равно он прозрел бы рано илипоздно – но тогда это уж точно было бы поздно. Ох, идиот, о чем он? Что можетбыть хуже того, что произошло? Он совершил кошмарную, чудовищную глупость, онсовершил преступление, он готов был убить, и если бы не чудо в образе той перепуганнойдевушки, которая сидела на полу и смотрела помертвелыми глазами в ствол егопистолета, поджимая ноги под свою клетчатую юбку…

Ну и ну! Так ведь эта она стоит сейчас перед ним – та самаядевушка в той самой юбке, с той самой косичкой, которая так забавно свернуласькалачиком на полу, когда ее хозяйка шлепнулась в обморок – в той самойквартире. И он стоял, глядя на эту косичку, и на эту юбку, и на ее коленки,обтянутые коричневыми колготками, напоминавшими коричневые чулочки прилежнойшкольницы, – стоял, значит, глядел… И в эту минуту его отпустило. Ушло тобезумие, в которое повергла его Лола, которое погнало его в ту квартиру,заставило совершить то, что он совершил. А ведь он готов был добить двухраненых подонков! Эта косичка, эти кудряшки над лбом, эти коленки, эти серые,сначала смертельно испуганные, а потом крепко сомкнувшиеся глаза удержали егона краю пропасти, в которую он уже готов был соскользнуть – и сгинуть в ней!

А она? Она-то запомнила его? Она-то понимает, к кому еепослала Лола?!

«Дурак ты, Башилов, это точно», – подумал Ярослав сердито.Да ведь девушка потому и боится, что отлично знает, кто он! Если Ярослав ееузнал – то и она его узнала. Может быть, не сейчас, а еще раньше – когдасмотрела на него из кабинки лифта. Но если так… если так, зачем она пришла?!

Промелькнула угрюмая мысль, что без ребят здесь все-такивряд ли обойдется. Небось затаились между этажами, сопят от нетерпения и вотсейчас, по сигналу, взлетят с лестничной площадки, навалятся уроем…

Но было тихо: никто нигде не сопел, сигналов не подавал,ниоткуда не взлетал и на Ярослава не наваливался. Девушка стояла, глядя на негос прежним высокомерно-вопросительным выражением, и Ярослав сообразил, что онатак и не дождалась от него ответа. Все это довольно длительное время он молчали только пялился на нее как дурак.

– Ну да, Ярослав Башилов – это я, – с некоторым усилиемразомкнул он губы. – И что?

Она слегка пожала плечом:

– Как – что? Ведь вы, по-моему, меня узнали. Разве нет?

Ну и девка… Пожалуй, у этой «школьницы» в коричневыхчулочках и с косичкой нервы как стальные тросы!

– Само собой, – кивнул Ярослав. – Неужто не узнал? Да и выменя узнали. Разве нет?

Он ее нарочно передразнил. И она чуть дрогнула губами вулыбке: оценила шутку.

– Само собой.

Тоже передразнила! Ох, рисковая штучка…

– Я вас сразу узнала. Но теперь вот какой вопрос: вы нынченочью на студию приходили из-за меня или из-за Лолы?

– Из-за Лолы, конечно. Я и представления не имел, что вы тамработаете.

– Я там не работаю. То есть, в принципе, работаю, но… Хотяэто совершенно неважно, – махнула рукой девушка. – Извините, Ярослав, а… аможно я войду? Мне надо с вами поговорить.