шокирующих фактов, что я начинала подозревать, будто он их выдумывает. Почему я о нём раньше не слышала? Почему его прятали? Может, потому что он наполовину ора-марисиец, о чём отчетливо говорит его внешность?

– Правящие династии Ора-Мариса и Кумлара тесно переплетены. Теперь и Суюн замужем за сыном Елены. Мы с ними давно одна большая семья. А Жанбулат разрушает всё, что строилось годами. Думаю, он хочет подчинить себе весь континент. И у него может это получиться, потому что он завербовал многих наемников из пустыни, которым выплачивает горы золота.

– Ох, духи, это всё так неправильно. Мой отец бы… – Я осеклась от боли, вспыхнувшей в груди. – Он мог бы еще долго править. Так быть не должно.

– Прошлое изменить нельзя, зато будущее целиком в наших руках. Мы всё исправим.

– Ну да, с вой ском оживших мертвецов, – вернулась я к своей привычной язвительной манере, чтобы не выдавать истинных чувств.

– Всё еще мне не верите? – спросил Дэмир, усмехнувшись так, будто знал некую тайну.

– А вы думали, стоит мне выспаться, как я сразу поверю в сказочный город?

– Быть может, я смогу вас переубедить, когда мы при едем в библиотеку.

– Очень сомневаюсь.

Он опять усмехнулся и устремил взгляд на дорогу.

Я с подозрением оглядела его с ног до головы, уверенная, что он чего-то не договаривает.

– А по-моему, он шикарный мужчина, – подала голос Юёр.

Я осмотрелась, проверяя, не услышал ли кто. Но, конечно же, ее голос раздавался только в моей голове, поэтому никто ничего слышать не мог.

– А по-моему, он что-то скрывает, – ответила я.

– Пусть скрывает, но это не отменяет того, что он шикарный мужчина.

Странно слышать это от несуществующей старухи, но я уже давно не в ладах с собственной головой.

Дэмир заговорил снова:

– Я уверен, что теперь, когда вы с нами, всё получится. Вы последняя надежда наших стран.

– Кто еще знает о том, что я жива?

– Из тех, кто не умер, всего двое: я и хан Гирей.

– А ваши люди не в курсе? – Я кивнула на ехавших впереди воинов.

– Нет. Они знают, что вы важны, но не знают, кто вы. Но будьте уверены, они всё равно во что бы то ни стало защитят вас, – заверил Дэмир.

– Звучит так, словно я какой-то спаситель мира, но ясно, что я лишь пешка в политической игре. Хан Гирей сделает хороший ход, вернув меня на игровую доску. Но я вовсе не последняя надежда и так далее.

Мои рассуждения его нисколько не смутили.

– Не стану отрицать, всё так и есть. Вас выставят жертвой тирана, и когда все узнают, как Жанбулат поступил с настоящей наследницей, он быстро потеряет свою популярность у знати Алтан-Газара, и войско мертвых воинов сможет его разгромить. Мы уничтожим Жанбулата и его наследника Тугана раз и навсегда.

– И Тугана тоже? – переспросила я.

– После осады Кале, которой он руководил, я только об этом и мечтаю.

С двоюродным братом я не общалась. Он жил в поместье у подножия Южных гор и редко приезжал во дворец. Я не знала, что он из себя представляет, но догадывалась – с таким отцом, как Жанбулат, он просто не мог вырасти достойным человеком.

* * *

Ближе к вечеру солнце перестало жарить, и вечерняя прохлада запуталась между ветвей. Лес становился тем гуще, чем ближе мы подъезжали к границе Кумлара.

По дороге мы сделали несколько привалов, и последний вышел таким долгим, что мы рисковали не добраться до заставы к ночи.

– Мы уже близко, – сказал Дэмир.

Он оказался прав. Вскоре лес поредел, а за ним выросла засека из кольев и поваленных деревьев: та самая стена, о которой говорил Дэмир. Между Алтан-Газаром и Кумларом никогда не отстраивали ничего подобного. Это выглядело жутко и страшно, словно реальное подтверждение того, что отныне наши государства непримиримо разделены.

Засека шла до самых Северных гор, упираясь в скалы, и по всей ее линии на определенном расстоянии друг от друга стояли небольшие деревянные башни. Мы направились к самой первой из них, расположенной у подножия горы.

– Давно здесь эта стена? – удивленно спросила я.

– С тех пор как мы отступили в Китапхан, – отозвался Дэмир.

К башне мы подъезжали очень медленно, и, как оказалось, не зря, потому что в нас целились сидевшие наверху лучники. Дэмир оглядел их тяжелым, но спокойным взглядом, словно он ничуть не обеспокоился, а всего лишь оскорбился от такого приветствия.

– Пропустить их! – раздался чей-то крик.

Воины опустили луки, а ворота, расположенные в основании башни, с шумом распахнулись.

Мы проехали на территорию Кумлара. За стеной из по валенных деревьев располагалась вытоптанная площадка с несколькими постройками, где жили стражи границы. Дэмир остановил коня, явно чего-то дожидаясь. Я решила держаться рядом, потому что за два года мир изменился настолько, что мне, алтан-газарке, стало тревожно находиться среди ненавидящих нас кумларцев.

Вскоре нас встретил невысокий воин в шлеме и с тоненькими усиками, свисающими ниже подбородка. Дэмир развернул коня в его сторону, и я поняла, что мы остановились для разговора с ним.

– Вы выполнили свою миссию, генерал? – осведомился воин.

– Да. Больше через эти ворота нам проходить не потребуется. Усильте патрули и не спускайте глаз с горизонта. Убивать всех, кто приблизится к границе ближе чем на сто метров.

– Вас понял.

У меня перехватило дыхание.

– Что значит всех? Всех военных? – спросила я.

– Абсолютно всех, – ответил Дэмир, двинув коня дальше.

Я не стала отставать.

– Но… как же мирные жители?

– Мирные жители не суются к границе. По крайней мере, здесь. А если суются, то они уже не мирные. Шпионы нам здесь не нужны. Мы защищаем оставшийся клочок государства как можем, – монотонно проговорил Дэмир, а потом перевел разговор: – Сегодня остановимся здесь.

Я не стала возвращаться к прежней теме, потому что на вой не так и бывает. Более того, если бы речь шла о защите моей страны от агрессивного соседа, то я сделала бы точно так же. Да и после последней фразы Дэмира я могла думать только о скором отдыхе.

Сил уже никаких не было. Я только и мечтала, чтобы наконец лечь и не шевелиться. Мне еще не приходилось проводить целый день в седле, и с непривычки это оказалось очень тяжело. Да и больно: внутренние стороны бедер горели точно огнем. Ко всему прочему, рана на руке ныла и потела под бинтами. В прежние времена я бы закапризничала, чтобы все поняли, как мне плохо. Но не сейчас. Я больше не принцесса, и, если честно, бывало