Подруга тут же активно закивала и даже продемонстрировала крестик из пальцев — знак клятвы.

— Нари. Ты моя спасительница! Увидимся в универе, — прочирикала Алекс и отключилась.

А я осталась на кухне. Уже в совершенной темноте. За время разговора солнце успело дезертировать за горизонт, погрузив все окрест в тягучие чернильные сумерки.

Я щелкнула пальцами, создавая светляк.

Можно, конечно, было зажечь газовые рожки. Но не хотелось. Они зальют всю кухню светом. И вместе с ним исчезнет что-то неуловимое. То, что есть только вот в таких теплых вечерах на изломе осеннего, девичьего лета, когда небо особенно темное, звезды — низкие, две луны — удивительно яркие, а в душе — печаль светла.

Эту самую печаль и всколыхнули во мне непрошеные воспоминания. И чтобы они не разбушевались, следовало их успокоить.

Как раз в холодильном шкафу и лежало успокоительное. Со взбитыми сливками. Я мысленно облизнулась. Впотьмах цапнула со стола первый попавшийся нож, достала торт и отрезала здоровенный кусок.

Оставив орудие преуменьшения тортовых запасов рядом с кремовым лакомством, я начала заваривать себе чай. Свежий, душистый, черный — его я купила вечером, возвращаясь домой. Как раз перед тем, как расстаться с последними медьками.

Колдовала я над заварочником с упоением. Вообще готовить я не очень любила. Хотя кузина подначивала, дескать, кухня и лаборатория очень похожи: стой себе над котелком и смешивай ингредиенты. Но вот чай… Для меня это было нечто особенное.

— Ты всегда режешь торт некромантским ритуальным ножом? — От голоса, внезапно раздавшегося за спиной, я вздрогнула.

Обернулась, прижимая кружку к груди, и наконец разглядела то, чем орудовала в темноте. М-да. Видимо, Тайти, как всегда, бросила свой некромантский реквизит где попало. А я не ( обратила внимания.

— Зато он самый острый, — ничуть не смутилась я.

— Значит, от своего куска тортика не откажешься? — хитро спросил альв.

Он стоял, скрестив руки на груди и подпирая дверной косяк. В легкой рубашке с закатанными рукавами. На смуглой коже виднелись белые полосы, будто тонкие нити.

Взлохмаченный, еще немного сонный Вир попытался чувственно улыбнуться. Но проиграл сам себе, не сумев сдержать зевок. Его очки тут же съехали на кончик носа. Я фыркнула при виде этого горе-искусителя.

— Может быть, чаю?

— Чаю. — Всего одним словом он сумел напомнить мне и о рынке, и о капустнике, и… еще много о чем. — А есть кофе? Он вкуснее… — добавил этот эстет.

Да что он понимал! Какой-то кофе. Фу. То ли дело чай!

— Могу вылить в кружку весь заварочный чайник. Бодрящий эффект превзойдет твои самые смелые ожидания.

— От обычной заварки? — засомневался альв.

— Почти… — протянула я, припомнив ту гремучую смесь, которую недавно залила кипятком.

Помимо листьев чайного дерева там была щепотка острого перца, шиповник, долька лимона и мята. Для неподготовленного организма весьма неожиданное сочетание.

Вир насторожился от этого «почти» и, когда я подала ему чашку с дымящимся напитком, пригубил ее осторожно. А потом поспешил заесть тортиком. Стойкий. Алекс, первый раз продегустировав мой фирменный чаек, плевалась, шипела и залпом осушила графин с водой. А этот, смотри-ка, выдержанный попался. Как будто заранее тренировался.

Но что меня поразило больше всего, так это то, что на третьем-четвертом глотке альв даже распробовал чай и пил его уже с удовольствием.

— Я так понимаю, твоя подруга сегодня не приедет? — спросил Вир.

— Да, — я подперла щеку рукой, — но она поклялась, что завтра у тебя будет все, что тебе, как адепту по обмену, было обещано.

— Признаться, меня и здесь все устраивает, — усмехнулся альв.

— Даже чай? — Я была сама невинность.

— Чай — особенно. К тому же где еще я смогу поесть торт, порезанный ритуальным ножом для жертвоприношений.

— Скажи, а альвы злопамятны? — Я мысленно прикинула, сколько времени Вир будет припоминать мне этот самый нож. Судя по всему — долго.

— Наглая ложь! — возмутился остроухий. А потом добавил: — Альвы вообще не помнят зла… которое творят сами.

Ясно. О злополучном ноже я буду слушать подколки не просто долго, а очень долго.

Мы сидели напротив друг друга. Над нами тлел светляк, на стенах в его неровном приглушенном сиянии танцевали причудливые тени. Льняная клетчатая скатерть, старая, не раз стиранная, дарила свой особый уют. За окном стрекотали цикады, словно чувствовали, что наступили их последние ночи. Скоро девичье лето закончится, и неспешной поступью в город придут затяжные осенние дожди.

Это был странный вечер, но что еще более удивительно — мне не хотелось, чтобы он заканчивался. Хотя уже и чашки опустели, и торт «похудел», а свалившаяся усталость вызывала желание последовать ее примеру и тоже свалиться. На кровать.

Неожиданно для самой себя я зевнула, прикрыв рот ладошкой, и пробормотала:

— Пойду, пожалуй, спать.

— Тогда до завтра. Я тоже вздремну.

Вздремнет?! Кажется, кого-то не смущает, что он дрых полдня и совсем недавно проснулся. Может, у альвов повышенная сонливость природой заложена? Вон, преподаватель по видоразнообразию рассказывал, что на востоке живут древесные медведи, которые спят по двадцать часов в сутки и для них это норма. Вдруг и Вир такое же снолюбивое существо?

Попрощавшись с гостем, я поднялась к себе. Заснула быстро и крепко, что случалось со мной редко. А главное, на этот раз мир грез не подкинул мне очередного кошмара из прошлого.

Утро началось с того, что я проснулась, оделась, выглянула в окно, увидела ледок на лужах. Разделась и оделась еще раз. К завтраку решила не спускаться, вспомнив, что сегодня кашеварит Тай. Стоило, пожалуй, предупредить Вира, что лучше перекусить в академии.

Едва я вышла из комнаты, как впереди хлопнула дверь: альв стоял на пороге бабушкиной спальни. Легкая холщовая сумка, перекинутая через плечо, говорила за хозяина: он идет учиться.

— Халат не забыл? — дружески напомнила я.

— А? — Альв недоуменно моргнул.

— Халат для лабораторных занятий. Я свой еще в первый день учебы в академию отнесла.

— Точно! — Вир ударил себя по лбу и на пару секунд скрылся в комнате.

До академии мы добрались без приключений. А уже там я довела альва до деканата, в котором он пробыл всего ничего и вышел, сияя улыбкой.

— Мне выдали расписание! — Он показал мне верхний лист из жиденькой стопки. — Первое занятие в аудитории номер семь бис.

— И куда тебя определили? — с подозрением спросила я, хотя уже знала ответ.