Командующий отрядом корсар в алом камзоле с грязнымикружевными манжетами выстроил полсотни пиратов на берегу по военному образцу, ивзмахнув шпагой, дал команду выступать.

Корсары маршировали сомкнутой колонной, громогласно вопякакую-то воинственную песню и с явным удовольствием смакуя непристойный текст.В это время сидящие в роще канониры, держа в руках запальные шнуры, не отрывалиглаз от капитана Блада, который внимательно наблюдал за пиратами, подняв правуюруку. Наконец колонна оказалась на одной линии с лодкой, служившей испанцаммишенью. Блад махнул рукой, и пять пушек выпалили одновременно.

Град картечи в момент уничтожил шагавших впереди корсаров,включая главаря в красном камзоле. Остальные от неожиданности застыли каквкопанные. Воспользовавшись их замешательством, Блад поспешил дважды повторитьзалп, в результате чего почти все пираты свалились на песок, кто корчась всудорогах, а кто — лёжа неподвижно. Полдюжины человек, чудом оставшихся целымии невредимыми, не осмеливаясь вернуться к пустовавшим лодкам, старались найтиубежище в городе, ползя на животе, чтобы не попасть под очередной залп. КапитанБлад улыбнулся, увидев расширенные от восторга глаза капитана Араньи.

— Теперь мы можем выступать без всяких опасений, капитан, —заговорил Блад, продолжая пополнять воинское образование достойного испанскогоофицера, — так как мы обезопасили наш тыл от нападения. Как вы, должно быть,заметили, пираты весьма опрометчиво использовали для высадки все свои шлюпки.Так что оставшимся на корабле до берега не так-то легко добраться.

— Но у них есть пушки, — возразил Аранья. — Что, если они измести откроют огонь по городу?

— В котором находится их первый десантный отряд во главе скапитаном? Маловероятно. Всё же на всякий случай мы оставим двадцать человекздесь, около пушек. Если пираты на корабле, отчаявшись, потеряют голову, тозалпа два быстро приведут их в чувства.

Выполнив распоряжение Блада, пятьдесят испанских мушкетёров,незаметно для пиратов, переживших уничтожение форта, беглым шагом направилисьпо направлению к городу.

Пиратский капитан, чьё имя не пережило его, былквалифицирован Бладом как самодовольный идиот, который, как и все дураки,слишком многое считал не требующим доказательств. Будь он немного поумнее, онвзял бы на себя труд убедиться, что уничтоженные им солдаты форта игорожане-ополченцы составляют все вооружённые силы Сан-Хуана.

Непомерная алчность, несомненно, толкнула корсаров на этубезрассудную высадку. Капитан лже-«Арабеллы» казался Бладу похожим набездарного вора, сгребающего крошки во время пиршества. Имея под носом двакорабля с сокровищами, за которыми они гнались из Картахены через всё Карибскоеморе, было непростительной тупостью не попытаться сразу же завладеть ими. Видя,что на галеонах с ценностями не выстрелила ни одна пушка, этот болван долженбыл сообразить, что экипаж находится на берегу, а если он вовсе не был способенсоображать, то можно было заглянуть в подзорную трубу, чтобы в этом убедиться.

Но рассуждения Блада были не совсем справедливы. Возможно,именно уверенность в том, что корабли пустуют и могут быть легко захвачены,побудила капитана позволить своим людям удовлетворить их ненасытную жадностьразграблением города. К тому же города Новой Испании часто изобиловалисокровищами, а у губернатора могла храниться королевская казна.

Только такое искушение могло толкнуть пиратского капитана награбёж Картахены, в то время как корабли с ценностями успели выйти в море.Очевидно, картахенская неудача не напомнила ему о пословице «За двумя зайцамипогонишься — ни одного не поймаешь», и в Сан-Хуане он применял те жесомнительные методы, сопровождая их такими же безобразиями, которыми он позорилв Картахене (в этом Блад был теперь твёрдо уверен) нагло присвоенное им имяпрославленного вождя флибустьеров.

Я не стану утверждать, что действия капитана Блада не былирезультатом гнева на незванного гостя, пытавшегося выхватить у него из-под носадобычу, ради которой он столько трудился, но у меня нет ни малейшего сомнения,что его беспощадность была вызвана возмущением бессовестным самозванством вКартахене и подлостями, совершёнными там от его имени. Пиратская карьера,навязанная ему судьбой, была сама по себе пятном на его репутации, и Блад немог равнодушно смотреть, как невесть откуда взявшийся двойник вместе со своейбандой безжалостных мерзавцев творил гнусности, прикрываясь его именем.

Полный мрачной решимости и жажды справедливой мести, капитанБлад шагал во главе маленькой колонны испанских мушкетёров, твёрдо намереваясьосвободить город, захваченный и осквернённый его двойником. Звуки, которые ониуслышали, подойдя к городским воротам, подтвердили худшие предположения Бладаоб образе действий этих бандитов.

Корсарский капитан, ворвавшись в Сан-Хуан и убедившись, чтосопротивление задушено окончательно, отдал город на разграбление своим людям,позволив им немного «поразвлечься», прежде чем они перейдут к основной целирейда — захвату в гавани кораблей с ценностями. Немедленно вся банда,укомплектованная из отбросов тюрем всех стран, разбилась на группы, которыеринулись в город, одержимые страстью разрушения, оставляя за собой убитыхмирных жителей, изнасилованных женщин, ограбленные и сожжённые дома.

Для себя лично капитан оставил самый лакомый кусок. Вместе сшестью головорезами он ворвался в дом генерал-губернатора, где скрылся донСебастьян после разгрома его злополучного ополчения.

Захватив в плен дона Себастьяна и его хорошенькую супругу,объятую паническим ужасом, капитан велел своим провожатым заняться грабежомдома. Двоих он, однако, оставил при себе для помощи, которая понадобится емупри грабеже особого рода, коим он намеревался заняться, пока остальные четверобандитов будут расхищать имущество губернатора и превосходные вина, привезённыеим из Испании.

Высокий, смуглый субъект, выдававший себя за капитана Бладаи для большего сходства нарядившийся в чёрный с серебром костюм, бывший, какизвестно, излюбленной одеждой знаменитого флибустьера, непринуждённо расселся встоловой дона Себастьяна за длинным дубовым столом, положив ногу на подлокотниккресла. Его украшенная плюмажем шляпа съехала набекрень, на толстых губахзмеилась плотоядная усмешка.

Напротив него между двумя головорезами стоял дон Себастьян,одетый в рубашку и панталоны, без парика, со связанными за спиной руками. Лицоего смертельно побледнело, но в глазах светился вызов.

В высоком кресле, спиной к одному из открытых окон сиделадонья Леокадия. Ужас парализовал несчастную женщину, она находилась на граниумопомешательства.

В руках капитана был кусок бечёвки, на котором он завязывалузлы. Насмешливым тоном он заговорил со своей жертвой на ломаном испанскомязыке.