Вместо ответа Дорен снова начертил улучшенную руну контроля веса. Та аккуратно повисла прямо перед Нильсом. Глава отделения тут же замолк.

— Я действительно высокомерный новичок, — юноша вздохнул, — и еще не понимаю, что можно, а что нельзя. Я думаю, вы невероятный эксперт рунической магии, но почему-то уверены, что вам не превзойти своего учителя. Почему? Что вас останавливает? Если мистики, что придумали базовые руны — идиоты, то почему бы это не доказать и не ткнуть их носом в грязь? Посмотрите внимательно на эту руну, и скажите, что она хуже, чем основная. Или эта? — юноша тут же начертил улучшенную руну укрепления.

Нильс молча переводил взгляд с одного символа на другую. Затем он закрыл глаза и с силой сжал кулаки. Целую минуту мужчина сидел неподвижно. А затем, молча встал и вышел из комнаты Дорена.

«Все прошло хорошо? Или плохо?»

Юноша даже не знал, что ему думать. Но одно он понимал отчетливо: сделанного уже было не воротить. И последствия его поступка определенно не заставят себя ждать.

Дорен снова не мог заснуть. Однако, как ни странно, его беспокоил вовсе не недавний разговор. Неожиданно для себя, юноша вспомнил то самое время, когда он был обыкновенным рабом на стелланитовых шахтах. Тяжелый, каторжный труд отправил на тот свет немало его товарищей. Пусть он и жил в отвратительных условиях, был закован в цепи и постоянно подвергался смертельной опасности, жизнь тогда казалась ему почти нормальной. Парадоксально, но, чтобы продлить его страдания, проклятье сработало наоборот, и юноша, мог выбраться невредимым даже из самых глубоких и опасных тоннелей. И в тот момент другие рабы увидели в нем надежду. Многие стали считать, что, если ты будешь в одной команде с везучим рудокопом, то и сам выживешь. Так оно и было, отчасти. Выжить в темных и сырых подземных туннелях было невозможно в одиночку. А с Дореном у людей появился призрачный шанс.

«Это была удивительно осмысленная жизнь.»

Заключение и изнурительный труд отошли на второй план, вечный одиночка впервые за долгое время почувствовал, что люди в нем нуждались. Ощущение было странным и необычным. Он с удовольствием принял новые правила игры, чтобы не сойти с ума от непреодолимой тоски, юноша всегда старался занимать свои мысли хоть чем-нибудь. И неожиданное лидерство пришлось очень кстати.

Случайные знакомые быстро становились верными последователями, а затем и хорошими друзьями. Дорен действительно чувствовал смысл в том, что он делает. Он помогал им выжить, обучал боевым искусствам и пробуждал в них способность чувствовать ману. Люди ему доверяли. Конечно, он не мог помочь всем. И обучать слишком многих тоже было нельзя, иначе владельцы шахты могли быстро его вычислить. И люди вокруг него продолжали гибнуть. Он часто думал, что было бы, если бы он научил их большему.

А потом, уже после побега, бывший раб по имени Джевэйд стал думать об этом все чаще. Он обучал приближенных, делился советами и подсказками с наиболее перспективными, но армия в целом получала лишь очень малую часть от этих знаний.

«Могла ли история сложиться по-другому?»

В краткой версии для Эрин, он лишь вскользь коснулся событий, произошедших во время восстания, и полностью опустил кровавые подробности тех лет. Это вовсе не была героическая история об освобождении угнетенных. Множество раз они оказывались на грани полного уничтожения, и сами порой совершали далеко не благородные поступки. Жертв среди его людей было очень много. Был и голод, и болезни, и предательства. Постепенно, за годы их сопротивления, практически все его друзья, сбежавшие вместе с ним с рудников, погибли.

Касиан сказал, что его фамилия была Хоггарт, но при первой встрече с Дореном, будущий первый император был лишь простоватым необразованным парнем по имени Хогг. Это спустя годы, он стал опытным воином и искусным магом, но лишь постоянная помощь юноши помогла воплотить это в реальность. Хогг был единственным человеком, кто смог пережить жестокую войну.

«Если б я поделился с ними своими знаниями, если бы научил лучшим техникам, которыми владел сам, может быть, они бы не погибли?»

Эта мысль долгие годы не давала ему покоя. Многие жизни, десятки перерождений, юноша всегда задавал себе вопрос — не ошибается ли он? Не кроется ли банальный эгоизм и чувство собственного превосходства в его нежелании отдавать самое лучшее из своего арсенала?

Хоггу он рассказал очень много всего. Друзья провели бок о бок долгие годы, но даже с ним Дорен не поделился самыми ценными секретами. И прямо сейчас, знакомые въедливые мысли снова грызли его изнутри.

«Можно или нельзя показывать улучшенные руны миру?»

В эмоциональном порыве он заявил Нильсу, что утереть нос мистикам, придумавшим базовые руны проще простого. Но так ли правильно было открывать то, что подсказал ему дух шкатулки?

«В конце концов, эта область магии развивалась сотни лет, но все равно не смогла достичь того же уровня.»

У юноши в памяти мелькали более ранние этапы его жизни. Бывали на его долгом пути и такие перерождения, когда он щедро делился своими знаниями с другими. Дошло до того, что однажды, его даже называли великим Мудрецом, но именно в тот раз ситуация очень быстро вышла из-под контроля. Благодаря новым техникам, сильнейшие люди стали еще сильнее, и почувствовали, как амбиции будоражат их кровь. Местный владыка объявил войну ближайшим соседям, ввергнув собственную страну в хаос. Но мысли о могуществе и власти лелеял не только он. Перед тем как Дорен погиб, на месте той страны осталось лишь лоскутное одеяло из множества взбунтовавшихся регионов, посчитавших, что их сил достаточно для того, чтобы оспорить власть правителя. Имя бывшего Мудреца стало оскорблением. Поэтому тех же ошибок юноша допускать не хотел.

«Если дать людям оружие, то они будут использовать его для нападения, а не для защиты. Ведь так?»

Он с силой отогнал непрошенные мысли. Прямо сейчас нужно было беспокоиться о другом.

«Ладно, я слишком долго игнорировал эту проблему.»

Сегодняшняя эмоциональная вспышка снова напомнила, как он может быть уязвим. И Тайные Земли уж точно не были тем местом, которое могло простить внезапную слабость. Юноша закрыл глаза и сосредоточился, с каждой секундой погружаясь все дальше в глубины собственного подсознания. Наконец, черная матовая сфера с едва заметной трещиной предстала перед его мысленным двойником. Он вовсе не горел желанием снова говорить с осколками собственного разума, но прямо сейчас это было необходимо.

— Какого черта у вас там происходит? — Дорен направил простую мысль внутрь, но не получил ответ. — Не надо делать вид, что вы меня не слышите, я прекрасно знаю, что это не так. Фиолетовый, может я и не так сведущ в магии душ, как ты, но моих знаний вполне достаточно для того, чтобы понимать принцип работы этой сферы памяти!

— И ты только сейчас удосужился обратить на нас внимание? — рядом с ним раздался высокомерный голос. — Я ожидал, что ты спустишься сразу же, как придешь в себя.