года, иначе я бы… он бы не надел школьные брюки, мне тогда дядя сделал замечание, чтобы я не ходил в спортивных трико, вот я и носил в любое свободное время брюки от школьной формы (а других не было), но случилось это не ранее девяносто первого года… а девочка – значит, они уже год дружат и оба посвящены в тайны перемещений: еще одна пара посвящённых.

– А давай пригласим их сюда, – с затаенной улыбкой предложила Вера.

***

Своих младших двойников Артем и Вера усадили за свой столик на два свободных стула сбоку.

Девочка и мальчик сидели тихо, но когда к ним подсел Игнат со своей подругой из будущего, пододвинув еще один столик, подростки оживились и включились в общее обсуждение проблем многомирового бытия.

– Большая часть людей имеет отклонения… Это видно и по твоей рукописи, Игнат, – сказал Артем.

А старший двойник, сокрушённо качнул лохматой головой: волосы его густые как в юности до сих пор не имели даже намека на седину, несмотря на полный сорок один год.

Сорок два уже исполнилось сидящей рядом его подруге Марине, все еще пребывавшей в одежде из будущего – в желтой рубашке и черных брюках. Она смотрела понимающим взглядом, но в разговор не вступала – то ли по причине не столь высокого багажа знаний, то ли потому, что все собравшиеся за этими двумя столиками кроме нее приходились двойниками друг другу и имели даже тройника из другого времени… В общем, здесь находилась только одна размноженная пара: Артем и Вера в трёх временных ипостасях. Марине в любом случае было не по себе от тесного соседства с живыми последствиями переходов из мира в мир.

А сам Игнат, подумав с полминуты, начал отвечать на вопрос двадцатиоднолетнего Артема:

– Скажу кратко – это потому что параллельные миры с такими людьми брошены на произвол судьбы – это отбракованные варианты миров, от которых отпочковались более благополучные миры с лучшими двойниками таких людей. Вот и доживает население в тех мирах, как придётся.

– Когда я прочитала рукопись, – прошептала в ужасе Вера, – мне открылся такой ужасный мир! Надо уничтожить рукопись.

– Нет, надо ее дописать, – сказал Артем, – пишите ее Игнат, пишите, дополняйте своей жизнью. Это сверхреализм, ибо многие писатели не видели того, что видели вы, над ними не учиняли стольких безобразий, которые испытали вы.

Игнат же печально ответил ему:

– Меня вот что беспокоит: может ли вселенная расширяться бесконечно? Ведь рано или поздно это станет опасно, материя распадётся… Значит, надо ограничить число перемещений в прошлое, чтобы не размножать миры и уменьшить нагрузку на наш пузырь вселенной.

Вера вздохнула:

– А то мы упрёмся в стенку пузыря и после континентов вселенной окажемся на её берегу…