– Чего натворил?

– Я? – Он взглянул с неодобрением, но все же ответил: – По-дрался.

– Дело обычное.

– Судья решил иначе.

– У тебя условный срок?

– Ага.

– И ты опять подрался.

– Смотри какая догадливая… – Он обиженно отвернулся. – Если хочешь знать, я ту драку даже не видел. В ночном клубе дружки с кем-то повздорили, я пошел их искать, а тут уже менты, меня вместе с дружками и под руки. Знаешь, как с ментами объясняться. Короче, когда в машину всех запихивали, я смылся. Менты рассвирепели, а парни, конечно, проболтались, кто я такой. В общем, не хочу я в милицию.

Я достала фотографию Петрова и показала ее Пашке.

– Это он?

Пашка взглянул на фотографию, а потом уставился на меня.

– Откуда у тебя его фотка? – в изумлении спросил он.

– Значит, он, – вздохнула я. – Ты уверен, что его похитили парни Гризли?

– Конечно. Там Тимоха был, Лешка Тимофеев. Я его видел, и он меня. Я эту гниду лет пять знаю. И в тот день, когда мы с тобой познакомились, я едва не столкнулся с ним возле интернет-кафе. Теперь я думаю, они тебя пасли, а тогда до смерти перепугался, ну и чесанул… Тут ты. И на хвосте сам Гризли. Полный дурдом!

– Зачем им на тебя охотиться?

– Ага, – кивнул Пашка, но добавил: – Так-то оно так, только хороший свидетель – мертвый свидетель, и при случае пришьют за милую душу. Светка, а откуда у тебя все-таки фотка алкаша?

– Пытаюсь кое в чем разобраться, – ответила я задумчиво. Произнесла с сомнением: – А ты ничего не путаешь? Там точно были люди Гризли?

– Ты глухая, что ли?

– Нескладненько получается, – вздохнула я.

– Не знаю, что у тебя получается, но прошлой ночью тебя хотели укокошить.

– Ты же сам сказал, что на Гризли это не похоже.

– Ну, сказал… А только черт их знает! И покойничек еще со своей башкой в руках… Ну на фиг все это нормальным бандитам?

Я поднялась с камня.

– Ладно, потопали.

– Куда? – встрепенулся Пашка.

– Ты не знаю, а я в гостиницу.

– Тогда я с тобой.

– Перебьешься.

– Дура, я тебя проводить хочу. Конечно, ночевать мне по-прежнему негде, но твоя безопасность заботит меня даже больше.

– Кстати, о безопасности. Достань-ка мне пушку. – Я шла по тропинке, и при этих словах Пашка споткнулся, ткнувшись мне в спину.

– Чего? – спросил ошарашенно.

– Я заплачу. Только не прикидывайся, что для тебя это проблема, раз пистолет лежит у тебя в кармане.

Он коснулся кармана рубахи и вздохнул.

– Ты умеешь стрелять? – спросил с интересом.

– А ты?

– Стрелял в тире.

– И я стреляла. Покажешь, как эта штука работает?

– Попроси своего дружка, – съязвил Пашка.

– Он же мент, – напомнила я. – Мне хотелось бы чувствовать себя увереннее.

– А если тебя заметут?

– Я тебя не выдам. Честно. Буду молчать, как радистка Кэт.

– Это дорогое удовольствие, – хмуро разглядывая меня, заметил Пашка.

– Молчание?

– Пушка.

– Понятно. Только особо не наглей. И давай двигаться, у меня от кладбища уже депрессняк начинается.

Кладбище мы покинули, Пашка упорно следовал за мной.

– Какое отношение убийство твоей подруги имеет к алкашу и к покойнику с головой в руках? – помолчав минут десять, начал приставать он.

– Спроси что-нибудь полегче.

– Но ты намерена разобраться?

– А зачем иначе я здесь?

– Конечно, ты клевая… Но вообще-то такие глупости сходят с рук только героиням в кино.

– Что ты называешь глупостью?

– Твою затею. Иногда от ментов есть явная польза, так почему бы тебе…

– Ты дашь показания, если понадобится?

– Меня же упекут в каталажку, как только я у них появлюсь, – обиделся Пашка.

– Тогда умные советы попридержи. По пустякам меня не отвлекай, а без пушки не появляйся.

– По пустякам… – передразнил он. – А кто тебя от смерти спас?

– Спасибо, – ответила я серьезно, ухватила Пашку за шею, заставив его наклониться, и запечатлела на его устах поцелуй. – А теперь дуй по своим делам, дальше я одна.

В гостиницу я вошла через служебный ход, оставила ключ в двери и поднялась по пожарной лестнице на свой этаж. Везде царила тишина, обычная для этого времени суток. Через десять минут я уже была в кровати и, кажется, уснула мгновенно.

Разбудил меня Ковалев. В дверь постучали, я спросила «кто?», открыла, прошлепала назад и забралась под одеяло. Спать после ночного бдения хотелось невыносимо, и я решила, что следствие подождет. Но Ковалев выглядел таким бодрячком… сразу же захотелось дать ему задание.

Я потянулась за сумкой, достала шприц, завернутый в носовой платок, и протянула ему.

– Сделай доброе дело, узнай, что там за гадость, – попросила я, зевая.

– Что это?

– Мой предполагаемый убийца хотел меня подлечить, хотя вряд ли питал ко мне добрые чувства. Может, содержимое подскажет, где его следует искать. Отправляйся прямо сейчас.

– А ты что будешь делать?

– Спать.

– Не спрашиваю, чем ты занималась ночью, хотя изнываю от любопытства.

– Я отвечу, а ты опять начнешь злиться, – съязвила я. – Кстати, у меня еще одна просьба: наведи справки о некоем Рагужинском Павле Ильиче.

– Можно выполнять? – ядовито спросил Ковалев.

– Выполняйте, офицер.

Ковалев ушел, а я поспала еще пару часов. Затем позавтракала, тут и Ковалев вернулся. В тот момент я сидела в кресле, закинув руки за голову, и пыталась навести порядок в собственных мыслях.

– Новости есть? – спросила я.

Он с удобствами устроился по соседству и удовлетворенно кивнул. Потом достал листок бумаги и перебросил его мне. Я взглянула, нахмурилась и попросила:

– А своими словами можно?

– Пожалуйста. Сильнодействующее вещество, которое на время парализует человека. Человек в сознании, но не может и пальцем пошевелить.

– Здорово. И где такое вещество можно взять?

– Мой приятель долго интересовался, где его взял я, – посуровел Ковалев и вздохнул. – Он утверждает, что в обычных медучреждениях его нет и быть не может.

– Это в обычных. А, скажем, в психиатрической больнице?