XI

Кто-то на ее ступеньках был действительно мертв. На его груди слева, напротив сердца, в лунном свете темнело пятно в форме звезды.

Женевьева не ощущала никакого остатка. Неосязаемое – бессмертная душа, психическая энергия, заряд батарейки – то, что связывало тело и разум и у носферату, и у теплых, улетучилось.

Разбит златой сосуд, дух отлетел навеки.

Она поняла, что плачет. Коснулась щеки и посмотрела на густые, соленые, красные слезы, после чего стерла их носовым платком.

Это был Лунный Песик. Вечный покой сделал его лицо старым, а линии, которым его улыбка придавала обаяние, превратились в морщины.

Она смотрела на него и вспоминала вкус живого человека. Что он был единственным, кто называл ее «Девчошка», его неспособность описать словами, что же такого он нашел в серфинге, что заставило его посвятить этому занятию свою жизнь (когда-то, давным-давно, он собирался учиться на медика – и когда случался упадок сил или когда он едва не тонул, доктор, которым он бы мог стать, всплывал наверх и брал на себя контроль), и натиск моря, что был в его крови.

Этого человека больше не было. Помимо печали и утраты, она чувствовала злость. И страх.

Было легко понять, как это случилось. Отверстие было круглым, а не в виде прорези. Оружием, вероятно, послужил деревянный кол или заостренный металлический штырь. Угол вхождения был направлен вверх, так что убийца был ниже поджарого серфера. Пронзенного, Лунного Песика аккуратно посадили подпирать ее дверь. Она получила послание.

Лунный Песик был теплым человеком, но убили его так, словно он был вампиром, как она.

Тело еще не остыло. Убийство произошло недавно.

Женевьева развернулась вполоборота и оглядела пляж. Как и у большинства вампиров, ее ночное зрение было лучше человеческого – когда солнечный блеск не обесцвечивал все до костяной белизны, она видела лучше, чем при дневном свете, – но способностей различать крошечные объекты на большом расстоянии, как у сокола, или волшебного рентгеновского зрения у нее не было.

Скорее всего, убийца был неподалеку, чтобы убедиться, что послание получено. Рассчитывая на популярное поверье, что у вампиров сверхъестественное зрение, она двигалась достаточно медленно, чтобы кто угодно в укрытии мог подумать, что она смотрит прямо на него, что он обнаружен.

Движение.

Уловка сработала. В паре сотен ярдов впереди, за парковкой трейлеров, на пляже, кто-то двигался, поднимаясь на ноги из углубления в сухом песке.

Когда вероятный убийца поднялся, Женевьева увидела взмах светлых волос, собранных в хвост. Это была девчонка-подросток на границе взросления, в топике и джинсовых шортах, с шейным платком из легкого газа и – существенная деталь – в беговой обуви и с наколенниками. Недомерок, но атлетически сложенный. Еще одна девчонка-крошка: не удивительно, что она смогла подобраться к Лунному Песику – искреннему ценителю юных тел – достаточно близко, чтобы пронзить его сердце.

Она полагала, что девчонка побежит в панике. Женевьева была достаточно быстрой, чтобы догнать, но убийца, похоже, замерла от ужаса. Знания о вампирах у людей в Калифорнии были перемешаны с вымыслом и фантастикой.

В этот раз Женевьеве хотелось действовать согласно образу. Она хотела разорвать глупой девчонке глотку.

(и испить)

Она сделала несколько широких шагов, метнувшись вперед по берегу.

Девчонка оставалась на месте и ждала.

Женевьева приостановилась. В груди мертвого не было кола. Он все еще был у девчонки. И ее правая рука была спрятана за спиной.

Оказавшись ближе, теперь она увидела в лунном свете лицо убийцы. Кукольно-красивая, с вздернутым носиком и едва заметными веснушками. Сейчас девчонка сосредоточенно хмурилась, но, вероятно, обладала чарующей улыбкой, отличными зубами. Ей следовало быть чирлидером, а не убийцей.

Она не была вампиром, но Женевьева чувствовала, что она и не теплая размазня. Она одним ударом убила сильного мужчину в два раза тяжелее ее самой, а теперь была готова к нападению носферату.

Женевьева неподвижно стояла в двадцати ярдах от девчонки. Убийца продемонстрировала свой кол. Он был запятнан.

– Познакомься с Симоном Остряком, – сказала она ясно и непринужденно. Ее легкомыслие показалось Женевьеве ужасающим.

– Ты убила человека, – Женевьева попыталась пробиться к ней сквозь безумие.

– Не человека, гадюка. Одного из вас, немертвые паразиты.

– Он был живым.

– Ты им закусывала, французка. Он бы обратился.

– Это так не работает.

– Я слышу другое, я знаю другое.

По ее ледяным глазам было видно, что подросток – фанатичка. С ней нельзя было договориться. Женевьеве придется сбить ее с ног и держать до появления полиции.

Чью сторону выберут копы? Вампира или королевы студенческого бала? У Женевьевы были довольно неплохие отношения с местными властями, которых больше тревожило то, что она – частный детектив, нежели вампир, но данная ситуация могла все усложнить.

Девчонка улыбнулась. Она выглядела невероятно мило.

Женевьева знала, что этой бешеной сучке, скорее всего, убийство сойдет с рук. Хотя бы даже один раз. Ей уже проторила дорогу целая Тьюсдей Уэлд, сладкий яд[127].

– Тебя предупредили, но не пощадили, – сказала девчонка. – Мой план «А» заключался в том, чтобы проткнуть тебя сразу, как увижу, но Смотритель считает, что эта стратегия лучше. Это какой-то английский выкрутас, как в крикете. Угадай теперь.

Смотритель?

– Роскошней всего было бы, если б ты покинула штат, французка. Или лучше – страну. А в идеале – планету. В следующий раз, когда мы увидимся, предупреждений не будет. Ты познакомишься с восхитительным Симоном надлежащим образом. Capisce?[128]

– Кто ты?

– Истребительница, – девчонка взмахнула колом. – Барби, Истребительница Вампиров.

Против воли, несмотря ни на что, Женевьева рассмеялась.

Это разозлило Барби.

Женевьева напомнила себе, что это глупая девчонка, играющая в нарядись-и-будь-героиней, была настоящей убийцей.

Ее смех зазвучал более расчетливо.

Барби хотелось убить ее, но девчонка даже не шевельнулась. Кем бы там ни был этот Смотритель – абсолютно идиотский титул, – но его или ее воспитанница не желала переступить через полученные указания.

(Какой-то английский выкрутас, как в крикете.)