С пляжа донесся крик. Один из затянутых в униформу копов, что прочесывали песок, держал пластиковый пакет для улик. Внутри был окровавленный кол Барби.

– Симон Остряк, – сказала Женевьева. Брови детектива поползли наверх. – Так она это назвала. Что за человек дает прозвища орудию убийства?

– Ты думаешь, что уже знаешь о работе все, а потом всплывает еще что-то, от чего ты с ног валишься. Мисс, если вы не возражаете, я бы хотел спросить. Я знаю, что некоторые женщины находят вопрос неловким, но, эм, ну, сколько вам лет?

– Я родилась в тысяча четыреста шестнадцатом, – ответила она.

– Это пятьсот и, эм, шестьдесят пять?

– Что-то вроде.

Детектив снова покачал головой и присвистнул.

– Скажите, становится проще? Все?

– К сожалению, нет.

– Вы сказали, что у вас – э, как вы это сформулировали? – «уйма разнообразного опыта». Он включает способность становиться умнее с каждым годом? Узнавать все больше и больше ответов?

– Хотелось бы, чтобы это было так, лейтенант. Иногда я думаю, что это только ставит все больше вопросов.

Он хихикнул.

– Вот уж правда.

– Могу я сейчас зайти в свой трейлер? – спросила она, указывая на поднимающееся солнце.

– А мы вас задерживали? – спросил детектив, превосходно зная, что задерживал. – Это ужасно, в вашем состоянии и учитывая обстоятельства. Конечно, вы можете зайти внутрь, мисс. Мы сможем вас здесь найти, если возникнут другие вопросы? Это же трейлер, не так ли? Вы не планируете прицепить его к машине и уехать, например, из штата?

– Нет, лейтенант.

– Рад это слышать.

Он галантно содрал ленту с ее двери. Она достала ключи – кожу пощипывало, а отраженное сияние моря превращало все вокруг в расплывчатые неясные пятна.

– Только еще одна вещь, – сказал детектив, придерживая дверь рукой.

Ключи в пальцах были горячими.

– Да, – ее ответ прозвучал немного резко.

– Вы тоже займетесь этим делом, не так ли? Как по телевизору.

– Я занимаюсь несколькими расследованиями. Могу я заключить с вами пари, лейтенант? На десять центов?

Этому детектив удивился. Он пошарил по карманам плаща и, после того как выудил несколько бумажных платочков и коробок спичек, нашел монетку и улыбнулся.

– Держу пари, я знаю, о чем вы собираетесь спросить меня дальше, – сказала она. – Вы хотите спросить, на кого я работаю?

Он театрально изобразил изумление.

– Это поразительно, мисс. Это что-то вроде вампирических способностей к чтению мыслей? Или вы – Шерлок Холмс, подмечающий разные тонкости в незначительных вещах, типа пятен на ободке сигареты или не завывающей ночью собаки?

– Просто удачная догадка, – ее щеки сейчас ощутимо горели.

– Что ж, посмотрим, смогу ли я так же удачно угадать ваш ответ. Конфиденциальная неприкосновенность клиентов, как у врача или юриста, так?

– Ну вот видите. У вас тоже скрытые таланты, лейтенант.

– Что ж, мисс Дьедонн, я делаю что могу, делаю, что могу… Есть догадки о том, что я скажу вам дальше?

– Нет.

Его улыбка слегка похолодела, а в его настоящем глазу сверкнул лед.

– Не покидайте город, мисс.

XIII

Когда она проснулась, то обнаружила послание от Джека Мартина. У него было для нее кое-что «о мистере А». Раздумывая, Женевьева прослушала короткое сообщение дважды.

Она задавала вопросы о Джоне Алукарде всего пару часов, но за это время уже кого-то убили. Случайность? Было бы странно, если да. Опять же, как напомнил ей детектив, она существовала довольно долго. За эти годы она пережила большое количество людей и немало таких же долгожителей, как она сама. К тому же, здесь была Южная Калифорния, голливудская часть Лос-Анджелеса, откуда расползались всякие психи: людям было не обязательно иметь причины, чтобы на тебя ополчиться или убить.

Может, этот Смотритель оказаться очередным Мэнсоном? Сумасшедший Чарли тоже был вампироненавистником, и тоже использовал маленьких девочек в качестве тайных убийц. Все помнили смерть Шэрон Тейт, но Семейка Мэнсона также уничтожила старшего вампира, графа фон Кролока с авеню Ла Чьенага, и оставила у него на стенах изображения летучих мышей, сделанные его собственной кровью. Барби Истребительница была милашкой на фоне одурманенных цыпочек из Семейки, но может, это была разница между 1980-ми и 1960-ми.

Женевьева знала, что сможет о себе позаботиться, но люди, которые с ней разговаривали, могли оказаться в опасности. Она должна предупредить об этом Мартина, который не славился навыками выживания. Во всяком случае, на пару месяцев он может сбежать в Мексику. Пока же она пыталась отработать свои пятьдесят долларов в день, потому перезвонила Мартину. Номер, что он оставил, был (как всегда) номером какого-то бара, и человек с рычащим голосом, который снял трубку, передал оставленное для нее послание – адрес в долине, где она могла найти Мартина.

Было довольно поздно, и солнце висело низко над горизонтом. Она обожала длинные зимние ночи.

В завязанном узлом пакете, запрятанном среди чистящих средств и тряпок под раковиной, находился маленький, размером с ладонь, женский автоматический пистолет. Она поразмыслила над идеей перенести его в «Плимут Фьюри», но не поддалась искушению. Не было смысла нагнетать обстановку. Пока даже этот Смотритель не хотел ее смерти.

Хотя это не слишком утешало.

XIV

По адресу обнаружился безликий дом в безликом районе, напоминавшем муравейник какой-нибудь диаспоры – виллы и аллеи, но на обочине стояло куда больше машин и фургонов, чем могло бы понадобиться одной семье. Либо здесь шла вечеринка, либо дом был чем-то вроде загородной коммуны. Она припарковалась на улице и немного понаблюдала. Свет из окон и с внутреннего дворика был на несколько свечей ярче, чем нужно бы. Из боковой двери змеились кабели и уходили куда-то на задний двор.

Она выбралась из «плимута» и прошла вдоль толстых кабелей, миновав беседку из зелени и попав в типичный дворик – с овальным бассейном, в данный момент прикрытым влажной от воды парусиной, и с белой подсвеченной деревянной беседкой, оплетенной высохшими вьющимися растениями. Вокруг было много людей, но не было вечеринки. Ей стоило догадаться раньше: тут тоже шли съемки фильма. Она заметила прожекторы и команду операторов, плюс обычный сопутствующий набор: местные жители, зеваки, статисты и посыльные.

Это больше походило на «правильную» съемочную площадку, чем то, что она видела у бунгало Уэллса. Но, видя обнаженных людей в беседке, она догадалась, что это было куда менее «правильное» кино. И снова – могла бы догадаться раньше. Джек Мартин об этом говорил.

– Вы здесь ради «Вампирской Сучки, номер три»?