– Капитан, ты что, собрался новую карту вставить в Колоду Драконов?

Паран долго смотрел на призрака, а затем сказал:

– Во многих Домах уже существует роль Солдата…

– Но нет Независимых солдат, капитан. Нет… нас.

– Ты сам сказал, что вас ждёт долгий поход, сапёр. Откуда ты это знаешь? Кто ведёт вас?

– На это у меня нет ответа, капитан. Поэтому мы и решили, что нашей платой за эту сделку будет… что если ты смастеришь для нас карту, это будет, ну, словно пригоршню муки бросить на невидимую паутину.

– Часть сделки? Ты мог бы это с самого начала упомянуть, Вал.

– Нет, всегда лучше сказать, когда уже слишком поздно.

– Для вас – да. Ладно, я об этом подумаю. Не скрою, ты меня заинтриговал. Особенно потому, что я не думаю, что тобой и всей вашей призрачной армией кто-то напрямую манипулирует. Подозреваю, вас зовёт сила куда более эфемерная, более первичная. Природная сила, словно давно забытый закон, заново восстановленный в силе, и вам – предстоит его исполнить. Рано или поздно.

– Это интересная мысль, капитан. Всегда знал, что у тебя есть мозги, теперь хоть начал понимать, на что они годятся.

– А теперь позволь задать тебе вопрос, Вал.

– Ну, попробуй.

– Долгий поход, который вас ждёт. Эта дорога – на войну, не так ли? Против кого?

– Скорей уж, против чего…

Позади послышался шум: пайщики принялись запрыгивать обратно на фургон, шелест ремней и звон пряжек, когда около дюжины мужчин и женщин принялись пристёгиваться к бортам. Кони вдруг встревожились, вскинули головы, начали бить копытами, раздувать ноздри. Возница вновь взял в руки поводья.

– Эй, вы двое! – прорычал он. – Пора.

– Я, наверное, сяду рядом с возницей, – заявил Вал. – Капитан, как и сказал этот Высший маг, лучше скачи рядом. Привести нас сюда я смог, но вот, что нас ждёт, понятия не имею.

Кивнув, Паран направился к своему коню, а Вал забрался на козлы. Пардийки вернулись со своего поста у грани тумана и заняли места по бокам крыши, проверяя свои тяжёлые арбалеты и запас стрел с широкими наконечниками.

Паран запрыгнул в седло.

Ставенка на боковой дверце был открыта, и капитан увидел внутри блестящее, круглое лицо Карполана Демесанда.

– Мы едем с опасно высокой скоростью, Ганос Паран. Если некая трансформация свершится с конём, на котором ты скачешь, лучше оставь его.

– А если «некая трансформация» постигнет меня?

– Что ж, мы сделаем всё возможное, чтобы не оставлять тебя.

– Это обнадёживает, Карполан Демесанд.

Краткая улыбка, и ставенка захлопнулась.

Возница вновь протяжно завыл и щёлкнул поводьями. Лошади рванулись вперёд, потащив за собой экипаж. Вперёд. На каменный мост.

Паран скакал рядом, напротив одного из пайщиков. Тот дико, почти безумно ухмыльнулся, сжимая в руках массивный арбалет малазанской работы.

Процессия поднялась по склону и устремилась во мглу.

Окутавшую отряд со всех сторон мягкой стеной.

Дюжина ударов сердца – затем хаос. С обеих сторон явились охрянокожие твари, словно сидели в засаде под мостом. Длинные руки с когтями, короткие, обезьяньи ноги, маленькие головы с мощными клыками. Твари бросались на фургон, пытаясь стащить с него пайщиков.

Крики, гулкий звук арбалетных стрел, впивающихся в тело, шипящие от боли твари. Конь Парана встал на дыбы, молотя передними ногами одного из зверей. Выхватив меч, Паран наотмашь полоснул клинком по спине твари, вырывавшей крупные куски мяса из левого бедра ближайшего пайщика. Плоть и мышцы разошлись, показались рёбра. Затем хлынула кровь. Взвизгнув, тварь отпустила жертву и упала.

Новые звери добрались до фургона, и Паран увидел, как одну из пайщиц сорвали с места, услышал, как она сквернословит, падая на камни, а затем женщина пропала под грудой гладкокожих тел.

Капитан развернул коня и подъехал к извивающейся груде.

Никакого умения не потребовалось – просто наклонился в седле и руби, коли, убивай, пока наконец не упало последнее тело.

Женщина на камнях выглядела так, словно её пожевала, а затем выплюнула акула. Но пайщица была ещё жива. Паран вложил меч в ножны, спешился и забросил оторопевшую, кровоточащую женщину на плечо.

Тяжелей, чем казалось на первый взгляд. Паран сумел устроить её на спине коня, затем вновь запрыгнул в седло.

Фургон уже скрылся во мгле, оставляя за собой охряные тела. Задние колёса то и дело подпрыгивали, переезжая трупы тварей.

А между Параном и экипажем – полсотни или даже больше жуткий созданий. Они уже развернулись, вскинули когти. Капитан вновь выхватил меч и вогнал каблуки в бока коню. Скакун возмущённо фыркнул, затем рванулся вперёд. Ногами и грудью он отшвыривал в стороны тела, а Паран рубил направо и налево, видел, как отлетали в стороны конечности, раскалывались черепа. Когтистые руки сомкнулись на теле пайщицы и попытались стащить его с коня. Вывернувшись назад, Паран принялся полосовать их, пока руки не отдёрнулись.

И тут ему на колени приземлилась тварь.

Горячее дыхание, запах переспелых персиков. Загнутые клыки разошлись – треклятая тварь была готова впиться в лицо Парану.

Но он ударил её лбом, налобье шлема разбило нос и врезалось в зубы. В глаза, нос и рот Парана хлынула кровь.

Тварь повалилась назад.

Паран ударил мечом сверху, обрушив навершие на череп жуткого создания. И проломил его, так что из ушей брызнули тонкие струйки крови. Высвободив оружие, он столкнул труп в сторону.

Конь продолжал нестись вперёд, визжа, когда когти и клыки полосовали его грудь и бока. Паран склонился к шее скакуна, размахивая мечом, чтобы защитить его.

А потом всё закончилось, и конь перешёл на карьер, а затем пустился галопом. И вдруг впереди возникла потрёпанная задняя стенка фургона. На которой не было ни одной твари. Паран натянул поводья, чтобы замедлить бег коня, и поскакал вровень с фургоном. Жестом привлёк внимание ближайшего пайщика.

– Она ещё жива… забери её…

– Да ну? – ответил тот, затем повернулся и сплюнул блестящую алую мокроту.

Паран увидел, что кровь хлещет из рваной раны на ноге пайщика, и толчки становятся всё слабее.

– Тебе нужен целитель – и срочно…

– Слишком поздно, – ответил пайщик, наклонившись, чтобы забрать бесчувственную женщину со спины коня. Сверху протянулись руки и приняли у него ношу. Умирающий обвис у борта фургона, а затем улыбнулся Парану окровавленными губами.

– Это пик, – произнёс он. – Удваивает мою цену… надеюсь, треклятая жена будет довольна.

При этом он неуклюже возился с пряжкой ремня, а затем наконец расстегнул её. В последний раз кивнув Парану, он разжал руки и упал.