— С Ли Сянъи.

Фан Добин ещё больше развеселился.

— Старший Ли такой странный! Для чего спорить на то, чтобы противник не причёсывался?

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Потому что тогда Ли Сянъи и Чжань Юньфэй сообща разгромили банду Ляньхай и схватили её главаря, Жирного Цзяна. Ли Сянъи хотел связать его и отвезти в Тайчжоу, да только верёвки под рукой не нашлось, и ему на глаза попался головной платок Чжань Юньфэя…

Фан Добин по-настоящему восхищался героем Ли и благоговел перед ним до невозможности.

— Чжань Юньфэй, разумеется, не согласился расстаться с платком, поэтому они и поспорили на него — здорово придумано, здорово! — со смехом сказал он, хлопнув по перилам. — Как жаль, что Ли Сянъи уже нет в живых, я встал на путь слишком поздно, чтобы увидеть его изящество, вот же досада так досада!

— Не о чем тут жалеть…

Фан Добин засмеялся было, но ему вдруг пришла в голову мысль.

— Э? А ты откуда об этом знаешь?

Ли Ляньхуа, которого перебили на полуслове, застыл от неожиданности.

— А-а… Я как раз в день того состязания и повстречал Чжань Юньфэя, а с тех пор больше не видел его.

Фан Добин восхитился и позавидовал, покосился на друга и цокнул языком.

— Значит, наверняка ты встречал и Ли Сянъи? И молчал, ни словечком не обмолвился! Ну и как? Правда ли, что он имел непринуждённые и изящные манеры и гордую осанку, был словно не имеющий себе равных изгнанный на бренную землю небожитель, способный и слагать стихи, и писать картины, и устоять против десяти тысяч воинов?

Ли Ляньхуа надолго задумался, похоже, мучительно размышляя, как бы описать изящные манеры “не имеющего себе равных изгнанного в бренный мир небожителя”.

— Ну… Ли Сянъи… э-э… — наконец начал он. — О, вот и покои новобрачных.

Фан Добин ждал, что он опишет удивительные таланты Ли Сянъи, и от неожиданности у него дрогнуло сердце. Они дружно остановились: в глубине террас и павильонов, среди редких цветов и невиданных трав таился маленький красный терем, аккуратный и изящный, невыразимо искусной работы, совершенно очаровательный, ничуть не похожий на громадные хоромы “Чертогов небожителей”. Ветер доносил лёгкий аромат неизвестных цветов, пьянящий сердце и душу. Фан Добин завороженно уставился на красный терем.

— Есть и такие дома…

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.

— Идём.

Фан Добин успел подумать про себя, что по сравнению с этими покоями, “Благой лотосовый терем” никуда не годился и выглядел уродливым, а потом положил руку на двери красного терема, толкнул — они со скрипом распахнулись, и в ноздри ударил запах крови. Мальчик-слуга отбежал подальше, не смея и глянуть в сторону дверей.

Глава 58. Вышитая человеческая кожа

Внутри на полу темнело большое пятно высохшей крови, ужасным образом контрастируя с блестящим и гладким белым мрамором без единого изъяна. Помимо пятна на полу, других следов в главном зале терема не было. В тусклом свете с обеих сторон ощетинились кресла из сандалового дерева.

Фан Добин зажёг лампы и обнаружил, что все подсвечники в комнате отлиты из чистого золота, а вставленные в них красные свечи, в отличие от обычных, необычайно яркого и чистого оттенка. На перилах висели слегка закоптившиеся медные пластины багуа изящного литья в старинном стиле, с летящими облаками и плывущим солнцем, а украшавшие их кисти были связаны в символ двойного счастья — кропотливое и тонкое рукоделие. Напротив дверей стояла резная ширма из изумрудно-зелёного агата изысканной и безупречной работы, тоже с летящими облаками и плывущим солнцем и пейзажем под ними со множеством домов, скрытых в дымке тумана.

Фан Добин и Ли Ляньхуа медленно прошли за ширму в просторные покои новобрачных, внутри сплошь красного цвета. У окна стояла деревянная рама под таз для умывания, но его почему-то не было. На кровати лежали разноцветные подушки и вышитые одеяла бесподобно тонкой работы, по бокам стояли две огромные и толстые свечи высотой с человека, украшенные чудесной резьбой, изображавшей драконов и фениксов. Рядом стоял стол с четырьмя драгоценностями рабочего кабинета, на тушечнице виднелась капля чернил, как будто новобрачные легли отдыхать только после того, как позанимались поэзией и живописью. Также на кровати валялось несколько красных одежд с мелкими пятнами крови. Ли Ляньхуа поднял платье и развернул — на краях были вышиты утки-мандаринки и цветы лотоса, это было вовсе не покрывало, что набрасывают поверх фениксовой короны, а нижнее платье невесты, однако на рукавах имелось семь-восемь разных по размеру дырок, причём справа больше, чем слева, а левый рукав был пропитан кровью. Покои вовсе не выглядели жуткой сценой, где сдирали кожу, как представлялось — удивительно, но даже крови было не так уж много.

— Сейчас не холодно, а невеста в покоях новобрачных надела на себя столько одежд? — прошептал Фан Добин, разворачивая одно платье за другим. На всех рукавах были странные дырки разного размера, расположенные почти одинаково, общим числом более тридцати. — Что за ерунда? Неужто убийца даже её одежду решил заколоть, аж тридцать дырок наделал?

— Это вовсе не…

Ли Ляньхуа сдёрнул постель — на вышитом одеяле было лишь несколько крошечных капель крови, но под ним обнаружилось огромное тёмное пятно, а в кровати была пробита дыра. Он вдруг забрался на кровать.

— Что ты делаешь? — опешил Фан Добин.

Ли Ляньхуа поднял голову и звучно приложился затылком о раму кровати, ойкнул, развернулся и остолбенело уставился на раму. Фан Добину стало любопытно, он тоже залез на кровать рассмотреть, что там такое, и увидел, что в самой высокой части рамы в наньму глубоко утоплено что-то блестящее.

— Жемчужины на золотых нитях…

— Ты же сообразительный, скажи-ка, как они могли оказаться здесь? — пробормотал Ли Ляньхуа.

Фан Добин широко распахнул глаза и протянул пальцы, собираясь вытащить жемчужины.

— Это ведь с фениксовой короны? Что же, супруги подрались и забросили фениксовую корону сюда?

Ли Ляньхуа остановил его.

— Хоть и не в точку, но близко… — пробормотал он. — Но здесь… не слишком ли высоко…

Он слез с кровати, дважды обошёл комнату и вздохнул.

— Невестой была твоя кузина, но кто-то другой вошёл в покои новобрачных, неудивительно, что смерть этого человека такая запутанная. Боюсь, даже оказавшись в загробном мире, он и сам не понимал, как погиб.

— Что ты сказал? — ужаснулся Фан Добин. — Кто-то другой вошёл в покои новобрачных? То есть, невестой была не Ци Жуюй?

Ли Ляньхуа покосился на него и покачал головой.

— Это же очевидно… Если не Ци Чуньлань обманул нас с тобой, то Ци