Исар-Динны недавно пришёл завершительный, третий месяц лета, и весь город утопал в изобилии. Лодку «Владычицы» украсили растениями: здесь были и лилии, и ярко-розовые и нежно-кремовые розы, и золотистые кувшинки — царские цветы и символ правящего дома. Поверх сложного головного убора травницы тоже громоздились бутоны, и её повсюду сопровождало сочное благоухание. Девушке наказали не шевелиться лишний раз, но её сердце бешено колотилось в груди, побуждая несчастную отстукивать беспокойный мотивчик пальцами об балки. Долго в ладье царила тишина.

Бел-Атар помогал Ирмингаут грести на другом конце судна. Момо скучал, подпирая рукой голову, и изучал, как на поверхности воды сменяются рыже-красные солнечные блики и тени от медленно продвигающегося челнока, а Глава нашёптывала:

— Отец наш Урги, защити наши тела и освети путь. Отец наш Урги, защити наши тела и освети путь…

И от этих слов на душе Лили становилось ещё тяжелей: наконец, она в полной мере осознала, какое испытание предстоит ей преодолеть, и какая на неё возложена ответственность, ведь даже непоколебимая и хладнокровная Ирмингаут начала нервничать.

— Вот он, — промолвила эльфийка, указывая носом на скромный островок неподалёку от руин храма Подгарона, но на приличном расстоянии от Янтарной башни.

Закат подходил к своему закономерному исходу, когда праздничная ладья причалила к острову. На востоке уже сгущались фиолетовые и тёмно-малиновые краски, и от воды в воздух поднялась лёгкая испарина, размывающая все предметы и спаивающая небеса воедино с морем.

— Пока что остров ещё сохраняет форму полумесяца, но во время отлива он станет круглым. Запомнил, Касарбин? Встречаемся здесь, — женщина сыпала быстрыми распоряжениями, пока подтаскивала лодку к берегу.

— Да, Глава, — Бел-Атар прыгнул в воду следом.

Он собирался помочь женщине, хоть и знал, что этого не требовалось, однако молодого человека опередил Гвальд, который прибыл на остров раньше всех. Лили попыталась встать на ноги, ведь тоже хотела ступить на твёрдую почву, где уже топтались все прочие члены банды, но Глава её строго предупредила:

— Ты лучше не двигайся, повредишь наряд. Сиди смирно, и делай те дыхательные упражнения, что я тебе показала.

Лили молча прикрыла глаза в знак согласия — на самом деле, в подобном облачении она бы просто не осилила покинуть ладью без участия чьей-нибудь заботливой руки.

— Ну, что? — провозгласил улыбчивый Гвальд, когда остальные выстроились в круг рядом с ним. — Скоро взойдёт вечерняя звезда и ознаменует конец часа недвижения. Это — наш выход. Удачи нам?

— Да отразятся лазурные небеса в зелёной воде, — почтительно и проникновенно проговорил серьёзный Момо, смыкая ладони на груди.

— Да отразятся они в вечности, — ответили ему хором Ирмингаут, Гвальд и Бел-Атар.

Даже сейчас Лили почувствовала себя несколько одиноко: её будто бы нарочно исключили из общих ритуалов.

— Гвальд, плыви первым, — эльфийка кивнула в сторону рыбацкой лодочки.

— Так точно, — слишком воодушевлённо отчеканил мастер и направился исполнять поручение. — Касарбин, жду тебя на нашем месте.

— Да, друг.

— Момо! — крикнул мужчина уже из судна, намекая на то, что он верит в выдающиеся способности актёра, верит, что парнишка не подведёт.

— Момо, вперёд, — объявила Ирмингаут.

Она запрыгнула в ладью и отворила длинный деревянный ящик, крышку которого испещряли круглые узорные отверстия. Все стенки ящика обивала тонкая ткань, так, что внутрь было невозможно заглянуть через прорези — в них мелькала лишь тёмно-синяя материя.

— Ложись, — велела Глава, и Лан поспешил исполнить приказ.

Он улёгся на дно ящика, скрестил руки на груди и зажмурился, и из-за своего бледного лица стал походить на мертвеца. Лили тревожно сглотнула, но, казалось, что эта ситуация лишь забавляла актёра.

— Сестрица, поцелуй меня на удачу, — шепнул Момо, хитро приоткрывая левый глаз.

— И кто из нас лиса? — хмыкнула Ирмингаут, но всё-таки прижала губы ко лбу приятеля. — Лежи смирно и не хихикай.

— Касарбин, ты тоже, — жалобно попросил парнишка, скорчив страдальческую мину.

Бел-Атар, которому предстояли сегодня нешуточные свершения, слегка нахмурился, однако всё равно пошёл на поводу у взбалмошного паренька. Он тоже склонился над Ланом и прикоснулся губами к его белому лбу.

— Ха-ха! Это весело! Лили, теперь ты. Целуй, как полагается, не так, как эти трусы.

Травница немного взбодрилась и уже было собиралась запечатать на бледных устах Момо свой кроваво-красный помадный поцелуй, как её остановила Ирмингаут:

— Нет, не смей двигаться, сиди смирно. Этот наглец переживёт и без твоей снисходительности, — и с грохотом захлопнула ящик.

Замок закрылся автоматически, но у Лана имелся ключ.

Глава покинула судно и начала отталкивать его от берега.

— Бел-Атар, ты справишься? — тихо и печально спросила эльфийка, стоя по колено в Зелёном море.

Касарбин сел на вёсла. Теперь всё дальнейшее продвижение зависело только от него.

— Да, — уверенно ответил художник, но тревожная Ирмингаут не унималась.

— Я не могу вас сопроводить, небесники тут же почуют неладное, хоть они и слепцы, и…

— Я знаю, Глава. Не беспокойтесь, — холодно проговорил молодой человек, направляя лодку к чёрному силуэту Янтарной башни.

— Зажги фонарь! Уже сгустились сумерки! Вас должны видеть!

Глава продолжала мяться на месте, неспособная найти покоя. Она осталась одна посреди крошечного острова-полумесяца, что с каждым протянутым мгновением ночи выпячивался наверх. Ещё чуть-чуть, исчезнет этот фиолетовый налёт с горизонта, небеса почернеют, залоснятся и взорвутся миллионами звёзд, и остров полностью освободится из плена прибрежных вод. Он покажется во всей красе, превратившись в совершенство — в круг, однако не судьба сегодня Ирмингаут узреть такие преображения. У неё имелись дела на стороне, она тоже ждала явления гостей.

— Лили, ну поцелуй же меня, — из ящика доносился издевательский голос Момо.

Травница открыла рот, однако сосед не позволил ей обронить ни звука:

— Сосредоточься уже, — мрачно проворчал Бел-Атар. — Мы приближаемся, я вижу, как в медных чашах возле лестницы башни пылают огни.

Янтарная башня представляла из себя весьма обширный комплекс из множества зданий, часть из которых содержалась в приличном состоянии, а другую поразило запустение. Сейчас мало кого из жителей Элисир-Расара интересовали древние легенды, средств от знати тоже поступало всё меньше и меньше, поэтому дом Янтаря постепенно приходил в упадок. Однако комплекс до сих пор населяли потомственные жрецы-небесники, пожилые и практически слепые, но по хозяйству им помогали зрячие прислужники низшего ранга, заодно с охранниками-рабами. Служек сегодня отослали в самые удалённые кельи, ибо недостойны они были лицезреть явление божественной Владычицы янтаря. Некоторые охранники остались возле своих господ, но они считались скорее за животных, за вышколенных сторожевых псов, поэтому их не воспринимали как полноправных членов братии.

От берега Янтарного острова до центральных дверей вверх поднималась широкая лестница, первые ступеньки которой прижимались к скромному пирсу, где могли причалить лишь