так скучает по тебе! — перебил её в ответ Данаарн. — Разве можно быть столь холодной и бесчувственной? Ты ведь такая прелестная женщина…

Эр просунул руку между прутьями решётки, и медленно обхватил своими длинными пальцами, могущественными и сильными, один из проржавевших стержней. Наверное, он затеял какую-то игру, или вообще читал заклятье, неведомое Ирмингаут, однако это сработало — единожды поддавшись соблазну прельщающей картинки, эльфийка уже была неспособна оторвать глаз от рук волшебника.

— Я никогда не просила его привязываться ко мне, — сурово отразила нападки собеседница, и Эру почудилось, словно рядом заструились потоки морозного северного ветра.

Впрочем, вихри эти хоть и зарождались в крае снегов и льда — они всё равно упорно мчались туда, где теплей. Они забуривались в глубины континента, пока не наталкивались на какие-нибудь серьёзные препятствия, наподобие цепи непроходимых гор. Северные ветра всегда стремятся на юг, так что…

— Не просила его выделять мне места в собственном сердце, потому что… потому что в этом мире смертному не дано сберечь свою бессмертную любовь, — прошептала Ирмингаут в подозрительном забвении, закидывая голову назад и прильнув к ограждению.

Маг отчётливо видел, как трепетно шевелились её обескровленные губы.

— Ха! С этим нельзя не согласиться.

Несмотря на то, что Ирмингаут принадлежала рядам высоких происхождений, Эр Данаарн без особых затруднений сумел проникнуть в её сердце и познать его, словно бы заглядывал в нутро неразумного мальчишки. Маг надменно ухмыльнулся, и по его груди растеклось весьма приятное чувство, которое он давненько не испытывал, — удовлетворение. На поверку всё очутилось совсем недурно, во всяком случае, гораздо лучше, чем можно было ожидать, поэтому он загадочно вымолвил:

— Я всегда знал, что в этом городе имеются поистине чудесные сокровища. Печально, что мы не повстречались прежде, однако, этого уже даже мне не изменить, так что… просто рассказывай, зачем искала меня. Хотела своими глазами узреть того жуткого демона, с которым связался наследный принц? Хотела понять, действительно ли я — бог чёрного песка и пыли, как обо мне толкуют в народе?

— Что ты надеешься получить от Его Высочества? — Ирмингаут плотно обхватила черенок меча и перешла в наступление. — Зачем ты его обманываешь?

— Обманываю? Я? Ха… хм… Принц, он — слишком светел и чист, как белоснежное знамя невинности, на котором чётко выделяются самые крошечные пятна грязи. Думаешь, я сумел бы свести его с проторенной тропы? Не такой уж я великий чародей, как выяснилось. И ты мне льстишь.

— Каковы твои цели? Зачем ты тогда вьёшься возле Сэля? Тебе так наскучило бессмертие, что решил обзавестись столь недолговечной и хрупкой игрушкой? Люди быстро ломаются, он не развеет твоей скуки.

— Ну, я бы выразился иначе: мне скорее наскучила смерть. Знаешь, какое это испытание — ничего не чувствовать? Пока ты жив — тебя тяготят чувства. Но стоит умереть разок, превратиться в духа и потерять сердце насовсем, то начинаешь думать лишь об одном — как бы вернуть назад все эти терзания и мучения. Однако сильные чувства — как стихийное бедствие, и к ним невозможно подготовиться.

— Весьма любопытно, но ты не ответил на вопрос.

— А? Да, разумеется. Сама как думаешь? Зачем я явился в Элисир-Расар? Зачем вступил на Сломанный берег?

Маг сделал шаг по направлению к собеседнице, и женщина тут же отпрянула от решётки.

— Иди сюда. Ближе, я поведаю тебе, — Эр поманил её пальцем, и несмотря на внутренние неприязнь и сопротивление, Ирмингаут послушно подошла к демону-оборотню.

Одной рукой он ухватился за плотную куртку эльфийки из тёмной кожи, а второй медленно провёл ей по щеке. Он скользил по челюсти и подбородку пойманной добычи своим заострённым когтем и внимательно всматривался в глаза пленницы.

— Я явился, дабы очистить мир от скверны. Дабы уничтожить все мерзости, все эти чудовищные и бесчеловечные преступления, на которые столь легко идут алчные люди со слабыми сердцами. Ненавистные нам, ничтожные человечишки… Ты — тоже бессмертная, дитя высшего происхождения, лучик нетленного космического света на этих бренных землях, как считаешь, станет ли мир лучше, когда я выкорчую каждый сорняк и когда надлежащим образом возделаю сад? Для тебя в нём будет место, тебе боятся нечего.

— А как же Сэль? Он — тоже человек, что будет с ним?

— Он останется со мной, — произнёс Данаарн, и голос его изменился.

Маг чуть грубовато оттолкнул эльфийку, и к ней вернулось прежнее самообладание. Поняв, что нащупала правильную точку, Ирмингаут коварно улыбнулась, однако в тот миг Эр сам повернулся к ней спиной, чтобы перевести дух, охладиться и восстановить напускную бесстрастность, поэтому от него тоже ускользнуло главное. В конце концов, во всех книгах по военному делу неоднократно повторялось, какое это упущение — недооценивать противника, только, видимо, даже бессмертные не учатся по чужим запискам.

— Ты тоже беспокоишься о принце, — Эр принял исходное положение и устремил свой испытующий взор на эльфийку, — поэтому, принеси мне арашвир — и всё непременно сложится отлично. Разве не это поручили тебе смертные вельможи? Добыть арашвир для Его Высочества. Так добудь его, но отдай не им, а мне.

Нахмурившись, Ирмингаут отступила на пару шагов назад.

— Ты говоришь это вслух лишь потому, что уже знаешь правду. Ты каким-то невероятным образом прознал, что мне самой нужен камень, так?

— Хах, да. Это так, — Эйман надменно выгнул спину.

— Я не отдам тебе арашвир, он необходим моему хозяину. Чем камень поможет Его Высочеству, когда тот даже не понимает, как с ним совладать? Арашвир отправится в Мирсварин, но тебе нет туда дороги, проклятый клятвопреступник.

— Будто твой хозяин знает, зачем нужен арашвир? Только я знаю правду. Видимо, у нас с тобой один камень преткновения, и ничего с этим не поделаешь.

Казалось, на этом разговор был окончен и Ирмингаут уже собиралась уйти. Она развернулась и потопала прочь от старой канализации, но маг её окликнул:

— Постой. Ты права во многом, женщина этлиаров. Люди с удовольствием ломают других людей, поэтому я и затеял своё начинание, но мне совершенно не по нраву то, как ты отзываешься о Его Высочестве.

— И это доносится из уст того, кто готов обменять будущее принца на арашвир? Ничего у тебя не выйдет. Бесценное сокровище дороже любой смертной жизни.

Эр лишь улыбнулся, подавляя гнев. Всё же, Ирмингаут принадлежала теням, и этот ответ был достоин той, которая входила в ряды безликих братьев и сестёр Мирн Разора — секретной организации Мирсварина, кою Данаарн ненавидел и презирал всей душой. Что же касалось истинных намерений Ирмингаут, то она примется их скрывать, выгораживаясь всеми силами, обороняясь и защищаясь любыми