Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава Белой Семёрки свирепо хмыкнула. Она надела маску на лицо, накинула капюшон на голову и стала удаляться от заброшенной канализации Янтарного дворца. Канализация не работала уже два десятилетия, однако сточные воды по-прежнему продолжали знатно вонять.
Покидая окрестности Сломанного берега под покровом ночи, Ирмингаут размышляла над словами Эра Данаарна. Она никак не могла понять, где была правда, а где — лишь грязные и злобные уловки. Кажется, они оба проигрались по полной, ведь понадеялись сразу на обе стороны, что неизбежно приводит к убыткам в одном из случаев. Неужели холоднокровный и рассудительный демон-оборотень заинтересовался в смертном мальчишке настолько, чтобы ставить под угрозу свой стройный и причудливый план? Или же он просто распознал слабости Ирмингаут с первого мгновения, и удачно ими воспользовался? Принц по-настоящему сделался близким для мага, или же это — только умело насланный мираж? В итоге, демоны-оборотни — мастера иллюзий, и чтобы выявить правду, придётся ждать до рассвета; до того момента, когда солнечный свет рассеет туман. А времени у Ирмингаут совсем не было несмотря на то, что она — бессмертная.
— Получилось! — радостно воскликнул Момо.
Он подпрыгнул и хлопнул в ладоши, и его лицо озарила беззаботная, счастливая улыбка.
— Да, кажется, что действительно получилось, — согласилась Ирмингаут.
Она приняла заледеневшие пальцы парнишки в свои горячие руки, которые воспламенились по вине только что успешно подготовленного ритуала. Завтра на закате, ровно через сутки, она сумеет правильно прочесть заклятье о покрове благонадёжности перед отправлением в Янтарную башню, и всё будет в порядке. Должно быть, во всяком случае.
— Иди умойся, и ложись в постель, — прошептала эльфийка, вытирая кровавые узоры со лба помощника, — нам следует хорошенько отдохнуть перед столь ответственным делом. Особенно тебе, Момо. Потому что затем уже станет не до отдыха.
— Как скажешь, сестрица, — на редкость послушно выдал актёр, после чего накинул на хрупкие плечи халат из простой суконной материи и удалился из комнаты Главы.
Собрав всё, что предназначалось для ритуала: все эти кристаллы, амулеты, кости зверей и камешки с надписями, эльфийка потушила излишние свечи и начала разоблачаться. Она сняла церемониальные одежды и осталась лишь в набедренной повязке. Её грудь прикрывали талисманы и многослойные ожерелья из нанизанных на алые нити разноцветных бусин, когтей животных и птичьих перьев, слегка припорошённых сверху волнистыми и белоснежными прядями женщины. Но когда в комнату бесшумно проник Учёный Виридас, его подобное зрелище ничуть не смутило — он, как ни в чём не бывало, подошёл к Ирмингаут и сходу заговорил о деле:
— Всё готово для отправления, сестра.
— Славно. Ты получал весточку от Мирн Разора? — она натягивала кожаные штаны, которые поддавались лишь со скрипом.
— Да, лично от Владыки, господина Брилла Эйана. Он не может уверовать в то, что мы обнаружили ещё один арашвир.
— Немудрено, зная, какая это редкость.
— Владыка удивлён, что камень объявился как раз тогда, когда о нём по всему Мирсварину расползлась молва. У Разора появились некоторые весьма интригующие сведенья.
— Как же он удивится, когда нашими стараниями получит камень?
Ирмингаут, уже завязывающая пояс поверх своей домашней рубашки из плотной, тёмно-синей ткани, взметнула вверх одну бровь и мечтательно улыбнулась.
— Может, с арашвиром в руках я доберусь даже до неё, — едва слышно прошептала женщина.
— Что, Глава?
— Ничего. Я буду ждать тебя в положенном месте в час молодой луны. Захвати эту коробку, — эльфийка указала на деревянный ларец средних размеров, что покоился на кушетке возле её постели.
Виридас молча поклонился, давая понять хозяйке опочивален, что он и без того осведомлён о собственных обязанностях, а затем тихо ушёл восвояси, готовиться к отбытию. Ирмингаут бросила небрежный взгляд на потолок двухъярусной кровати — на полотно из красного дерева, украшенное резными цветами и инкрустированное каменьями. Изображение, на которое Ирмингаут смотрела каждую ночь перед сном, было заботливо отклеено и упаковано в ларец, и дожидалось возвращения на родину, в Предел.
Эльфийка тоже покинула своё гнездо вместо того, чтобы ложиться спать. Она устремилась в кабинет, на второй этаж башни, потому что желала в последний раз пробежаться острым взором по тем предметам, что там хранились. Хотела дотронуться до книг, заглянуть в журналы и свитки, и побыть в тишине и уединении посреди помещения, в котором провела почти два года кряду. Вроде бы — незначительный срок для представителя высшего происхождения, для существа величественного и бессмертного, и скоро время сотрёт эти блёклые воспоминания из головы Ирмингаут, ведь в них не было ничего особенного… Тем не менее, женщина не собиралась так просто отступать перед натиском забвения. С высоты казалось, что здесь не осталось ничего важного, ничего незаменимого, но, всё-таки, совсем без воспоминаний — довольно скверно. Впрочем, когда воспоминаний чрезмерно — ничуть не легче жить.
Встав напротив массивного письменного стола, до сих пор заваленного кипами бумаг, Ирмингаут сомкнула руки в замок, прижала их к груди и, закрыв глаза, начала читать оберег-молитву:
— Отец наш Урги, защити моё тело и освети путь. Отец наш Урги, защити моё тело и освети путь. Под чёрной землёй течёт девять морей, по белой земле текут две алые реки, но пегой и вороной известно, что в груди волшебницы нет сердца. Я превращаюсь в сверкающего лебедя, глаза мои — очи совы, дух — снежной лисицы. Никакой добыче от меня не укрыться, никакому охотнику меня не настичь…
— Ох, прости. Я не хотел мешать, — раздался извинительный голос Гвальда, и Ирмингаут распахнула веки.
Её верный подельник, стародавний знакомый и надёжный приятель стоял в дверях с бутылкой в руках и вопросительно посматривал на женщину, от которой ни разу ещё не слышал ни заговоров, ни молитв, ни обращений к богам.
— Ты не помешал, проходи. Только дверь закрой на замок, — спокойно произнесла эльфийка, усаживаясь в хозяйское кресло.
Мастер поступил так, как и велела ему Глава, однако не до конца понимал, зачем понадобилось запираться от остальных членов братства.
— Как всё прошло? — поинтересовался Гвальд, тоже усаживаясь на стул неподалёку от женщины.
— Хорошо. Ритуал закончен, заклятье прочту завтра перед выходом. Как у вас?
— Всё… всё славно сложилось, — растягивая губы в ухмылке, прошептал Гвальд. — Зелье готово, лодки тоже. Наряды для «Владычицы янтаря» в полном порядке, как и её приданое. Да помогут нам небеса, и отразится в веках наша удача! И миром занебесным, и миром заозёрным!
Гвальд поднял вверх бутылку, а