У Злобина перехватило дыхание. Но осаждать Сергея он не стал. Похороны Барышникова были назначены на десять тридцать. И вряд ли родственники станут их ждать. Тем более никто не знал, что Злобин придет проводить друга в последний путь.

Жил подполковник запаса КГБ Барышников в пятиэтажке и упокоиться ему предстояло на запущенном кладбище на окраине подмосковных Химок. Когда Злобин узнал, где будут хоронить друга, подумалось, что если уж каждому свое и так, то ну эту жизнь на фиг.

Машина сорвалась с шоссе в отвилок, нырнула под эстакаду и понеслась по пустой однорядной грунтовке.

Сергей расслабленно откинулся на сиденье, но скорость не сбавил. Дорога вела прямо к кладбищу.

— Будем вовремя — произнес он, покосившись на Злобина.

Злобин в который раз подумал, что с помощником ему повезло. Хотя Барышникова Сергей, конечно же, не заменит. Совершенно другое поколение.

На площадке перед воротами кладбища стоял автобус ритуальной службы в окружении нескольких легковушек. Солидная «вольво» держалась в стороне от отечественных машин, как выбившийся «в люди» отпрыск на поминках дальнего родственника.

Машинально скользнув взглядом по номерам иномарки, Злобин невольно сжал кулаки.

Сергей чутко уловил напряжение, сковавшее тело шефа.

— Что-то не так, Андрей Ильич?

— Этого я и ждал, — обронил Злобин.

Сергей, описав полукруг, припарковал машину у автобуса.

— Проблемы? — поинтересовался он, поправив что-то тяжелое под курткой.

Лобовое стекло стоявшей в двадцати метрах от них «вольво» отливало черным, высокомерно и равнодушно, как глаза царедворца.

— Тебя они не касаются.

Сергей пожал плечами.

— Возьми цветы и иди к могиле, — распорядился Злобин. — Я догоню.

— А если…

Злобин отрицательно покачал головой.

— Не-а. Не тот уровень.

Сергей перегнулся через спинку, взял с заднего сиденья букет. Вопросительно посмотрел на Злобина. Тот не пошевелился.

— Ключи я оставлю в замке, Андрей Ильич.

— Хорошо. Иди.

Злобин проводил взглядом его ладную, подтянутую фигуру. Сергей ни разу не оглянулся.

Салин уперся взглядом в тугой затылок Владислава, покрытый густым бобриком седых волос.

«Пепел с солью», — поправил себя Салин.

Болезненно поморщился. Под языком стояла вязкая нитроглицериновая горечь. Таблетка рассосалась, оставив после себя мерзкий вкус болезни. Но на сердце по-прежнему была тяжесть, а в теле — предательская слабость.

Доклад Владислава поднял с постели в такую рань, что сначала показался продолжением душного ночного кошмара. Несколько часов ушло на то, чтобы прокачать ситуацию и выработать экстренные меры. Салин не без удовольствия отметил, что мозг, несмотря на шок, работал безупречно, но тело… Оно, казалось, износилось до предела.

Решетников тоже выглядел далеко не молодцом. Под глазами залегли свинцового цвета тени. Кожа на лице от напряжения натянулось так, что разгладились мелкие морщинки, но все равно смотрелось нездорово. Как после неудачной пластической операции.

— Начали, — ровным голосом обронил Салин, увидев, что Злобин вышел из своей «Волги».

Они выбрались из машины почти одновременно. Но Решетников пристроился на полшага сзади. Так решили заранее. Идея делать Злобина принадлежала Салину, ему, стало быть, и работать первым номером.

Салину подумалось, что со стороны они смотрятся как парламентеры двух враждующих армий.

— Здравствуйте, Андрей Ильич, — первым поздоровался Салин.

Решетников ограничился кивком.

Злобин прошил взглядом сначала Салина, потом его партнера, выдержав паузу, произнес:

— Чем обязан?

В чем в чем, а в интонациях Салин разбирался, как настройщик роялей в гармонии. Интонация Злобина, ничего хорошего не предвещала.

Салин покатал языком комок горькой слизи во рту, с трудом сглотнул.

— Андрей Ильич, здесь нет дураков. Если я, человек, проведший миллион бесед, выбрал именно такое неподходящее место и время, значит, на то есть особые причины. И особые обстоятельства. Так что отбросим эмоции и поговорим о деле.

— Я приехал хоронить друга, — глухим от напряжения голосом произнес Злобин.

— Ах, да… Конечно. — Салин посмотрел на кладбищенские ворота. — Барышников работал на нас. И вы напрасно упрекаете меня в бездушии. Павел Степанович, будь добр, просвети Андрея Ильича, пока он не сорвался.

Решетников вышел из-за спины Салина.

— Семье сейчас не до нас. Они, я уверен, даже не подозревают о нашем существовании, но это не повод умыть руки. Во общем так… Дочь Барышникова на следующей неделе получит предложение о работе в крупной фирме с хорошим окладом. Полторы тысячи долларов в месяц для экономиста ее уровня — манна небесная. Безусловно, девушку никто и никогда уволить не посмеет. Это я гарантирую. Племянник служит в ФАПСИ. Там он и останется. В наши времена в семье кто-то должен иметь «красные корочки» солидной государственной конторы, согласны? — Он не стал дожидаться злобинского подтверждения столь простой истины. — Вот и я так думаю. Повысим парня в должности, получит майора. Это не трудно. Вдове, увы, ничем помочь не можем.

— Деньгами, — подсказал Злобин.

— Это самое простое, найдем способ сделать это легально и незаметно. Но я имел в виду душу…

Решетников отступил на полшага назад.

— Вы удовлетворены? — спросил Салин.

Он внимательно следил, как оттаивает замершее лицо Злобина. Глубокие складки, прорезавшие кожу от носа к уголкам плотно сжатых губ, стали мельче. Из глаз исчез стальной блеск.

Салин снял с носа очки — морось забрызгала стекла и мешала смотреть.

— Андрей Ильич, время дорого.

— Хорошо, я готов вас выслушать.

Решетников глухо откашлялся в кулак.

— Может, в машину?

Злобин отрицательно мотнул головой.

— Ну что ж. — Салин протер стекла и вернул очки на место. — Вы вели дело Матоянца и вышли на Глеба Лобова. Наше появление здесь вы, безусловно, привязываете к этому расследованию. Как, почему — пока не знаете. Но пытаетесь, по глазам вижу. Я введу вас в курс проблемы, Андрей Ильич. Во-первых, дело досталось именно вам не без нашего участия. Во-вторых, Матоянц работал на нас. В-третьих, Глеб Лобов — наша головная боль.

— Скоро я вас от нее избавлю, — пообещал Злобин, криво усмехнувшись.

Решетников опять откашлялся.

Салин покосился на него и поймал утверждающий взгляд. Напарник, которому со стороны виднее, давал знать, что, по его мнению, Злобин готов для удара в лоб.