ключи от двери, он собирался её открывать. Их глаза встретились. И если бот замер и думал, что делать, то инженер уже нажимал кнопку на зажигалке-передатчике.

Вот теперь всё пошло как надо. Резкий хлопок разнёс пластик кабины его квадроцикла в разные стороны. Крыша кабины чуть не снесла пластиковый навес парковки. С визгом дарги кинулись разбегаться прочь, и Горохов с удовлетворением услышал режущий ухо звук вырывающегося газа, напористое шипение. Дело было сделано, он потянул дверь, хотел запереть.

Куда там, бот-близнец убитого им в Губахе уже вцепился в неё. Он одной рукой держал дверь, а вторую тянул к инженеру. Неужели уродец понял, что этот взрыв и всё это шипение неспроста? Медлить было нельзя, мгновение – и зажигалки в руке инженера уже не было, а вот револьвер был. Первый выстрел боту в грудину.

Бах. Мощный патрон, тяжёлая пуля, громкий звук.

По идее, за грудиной должно быть сердце, но выстрел только чуть оттолкнул уродца. Пока бот ошеломлён, Горохов стреляет в локоть той руки, которая держит дверь.

Бах. Вот это уже лучше, здоровенная пуля разломала боту сустав, забрызгав всё кровью.

Инженер тянет дверь… Но тварь успела другой рукой перехватить её. А по лестнице бежит ещё один бот, и это уже та самая двухметровая глыба весом в два центнера. От так бежит, что стельная лестница под ним ходит ходуном.

Всё, надо уходить, и Горохов кидается прочь от двери, а за ним в дверь почти сразу с грохотом вваливается это чудище, дверь едва не слетает с петель. Огромный лысый бот в здании, остановился на пороге и зачем-то… Ревёт, ревёт страшно. Инженер тоже остановился на секунду у ограждения, активировать мину, и не удержался от того, чтобы обернуться назад. Он увидал это чудовище, оно заслонило весь проход и озиралось по сторонам, а за ним в двери уже толкались другие боты. Горохов нажал кнопку активации мины. И, натягивая противогаз, побежал в комнату охраны.

Мина сработала, когда он был ещё на полпути к своей цели.

Резкий звук, как выдох:

Пуффф…

И звуки россыпью… Звонкие щелчки бьющей в бетон картечи. И рёв. Крики, рык, обиженный вой. Даже не оборачиваясь, он понял, что поставить мину перед входом было решением правильным. Горохов влетел в комнату охраны уже в противогазе. Сразу запер дверь. Толкнул её с усилием.

«Пластик крепкий… Жаль, что не железо».

Да. Всё пошло совсем не так, как он планировал. А за дверью шум, кто-то огромный пробежал мимо. Ничего-ничего, газ, вырывающийся из баллона, действует не сразу. Он не имеет ни цвета, ни запаха, как сказали специалисты, ничего, кроме привкуса жареного чеснока, не выдает его. Для воздействия на организм достаточно полуторапроцентной концентрации, и уже через пятнадцать минут в зоне действия газа у всех, кто его вдыхал, будут поражены, начнут отекать лёгкие, сразу начнутся кашель и спазмы диафрагмы. Три процента ускоряют процесс поражения многократно.

Ветра днём, в жару, почти не бывает, тяжёлый раскалённый воздух днём почти всегда стоит. Газ не разнесёт по окрестной степи, весь он стоит тут, вокруг санатория, или затягивается внутрь здания системой вентиляции. Горохову нужно просто ждать. Двадцать-тридцать минут ждать, пока газ не окислится от соприкосновения с кислородом в атмосфере и не станет безопасным. Конечно, непросто в этом противогазе, с маленьким, компактным фильтром, через который тяжело дышать, просидеть полчаса в жару в не кондиционируемом помещении. Но он уже сидел так, когда готовился к этой операции. В общем, чтобы хватало кислорода в маске, нужно поменьше суетиться. Замереть и ждать, ведь время работало на него. Ну а потом, когда он выйдет отсюда и найдёт того, кто будет ещё жив… Ну, так для них у него в пистолете есть прекрасные пули с зелёными головками.

Горохов уже приноровился к дыханию в противогазе. Тут главное – не спешить, чтобы вдохи были долгие, а не частые. Размеренно дыша, он подходит к столам с мониторами и с удовлетворением рассматривает картины происходящего на улице. Центральный монитор: сразу бросились в глаза тела даргов, лежащие у крытой стоянки, их там два, ещё один сидит на углу, ещё один кувыркается в пыли у самой лестницы, старается встать, но тут же валится на землю. Винтовка валяется рядом, и ему уже не до неё. На других мониторах похожая картина, некоторые дарги успели убежать подальше, но и их инженер видит на барханах и на открытых местах, кто-то из них сидит в пыли, кто-то стоит согнувшись, их много, и все они поражены газом… Вот только ботов Горохов не видит. На мониторах не было ни одного поражённого газом бота.

«Они, судя по всему, покрепче, они все залезли в здание, тут, в «санатории», концентрация вещества ещё невысокая, нужно отсидеться, нужно ждать». Но Горохов знает, что не пройдёт и минуты, и они поймут, где он. И тогда…

«Эта крепкая пластиковая дверь… не так уж и крепка».

Инженер понимает, что нужно что-то делать. Но что? И ничего другого ему в голову не приходит. Он скидывает с плеча флягу, быстро достаёт из тайника во фляге капроновый шнурок. Отрезает недлинный кусок. Из кармана достаёт гранату и комок пластида граммов в триста. На кольцо гранаты вяжет шнурок, идёт к двери. И на косяк лепит пластид, а в пластид с усилием, чтобы держалась крепко, вдавливает гранату. Чуть вытянув чеку, чтобы облегчить её выход, инженер кольцо гранаты связывает шнурком с ручкой двери. Отлично. Достаточно лёгкого усилия, чтобы вырвать чеку из гранаты.

Это остановит того, кто войдёт первым, какого бы размера он ни был. Так он успокаивал себя, а сам, дыша всё так же размеренно, пошёл и стал искать глазами надёжное убежище. И единственное место, что ему приглянулось, было за сервером. Там осколки его не достанут, и вероятность контузии невелика. Да, за этим шкафом из железа он и спрячется.

Горохов снова приблизился к двери. Прислушался. За дверью суета, шум. Кто-то орёт что-то неразборчивое. Явно его ищут. Хорошо, пусть и дальше ищут. Чем дольше его ищут, тем больше у него шансов. Но это его дело сразу пошло не по плану. И продолжало идти так же. Горохов понял, что отсидеться у него не получится. Он, приложив ухо к двери, отчётливо слышит, различая каждое слово:

– Тесей, он в комнате контроля.

Это был голос Морозова. В этом у инженера сомнений не было.

«Ах ты ублюдок… Я тебе сказал закрыться в кабинете, выключить кондиционер и сидеть, пока не приду за тобой. А ты