— Хайл, последний стрелок, Роланд Дискейн из Гилеада, сынСтивена и прямой потомок Артура Эльдского. Я, последний из тех, кто называлсебя ка-тетом Розы, приветствую тебя.

Роланд поднес сжатый кулак ко лбу и не просто согнул колено,опустился на него.

— Хайл, папа Моуз, крестный отец Сюзанны, дин ка-тета Розы,я всем сердцем приветствую тебя.

— Благодарю, — ответил старик и рассмеялся, как мальчишка. —Мы хорошо встретились в Доме Розы. На том самом месте, которое кое-кто хотелпревратить в Могилу Розы. Ха! Скажи мне, что это не так? Можешь?

— Нет, потому что это была бы ложь.

— Правильно говоришь! — воскликнул старик и вновь заливисторассмеялся. — Но в своем возрасте я забываю про хорошие манеры, стрелок. Этакрасивая высокая женщина, что сто??т рядом со мной, для тебя было быестественным назвать ее моей внучкой, потому что мне стукнуло семьдесят, когдаона родилась, в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году. Но правда в том, чтоиногда самое лучшее приходит в жизни поздно, в том числе и дети. В общем, япроизнес столько слов, чтобы сказать тебе, что это моя дочь, Мариан ОдеттаКарвер, президент «Тет корпорейшн» с тех пор, как я оставил этот пост вдевяносто седьмом, в возрасте девяносто восьми лет. И ты думаешь, у некоторыхиспортится настроение, Роланд, если они узнают, что эта корпорация, котораятеперь стоит добрых десять миллиардов долларов, управляется негритянкой? —акцент его усилился, последнюю фразу он произнес, как необразованный негр изюжной глубинки.

— Перестань, папа, — голос высокой женщины звучал мягко, ночувствовалось, что возражений она не потерпит.

— Сердечный монитор, который ты носишь, поднимет тревогу,если не перестанешь, а времени у этого человека в обрез.

— Она командует мною, как железной дорогой! — возмущенновоскликнул старик. При этом повернул голову и озорно и добродушно подмигнулРоланду, зная, что его дочь этого не видит.

«Как будто она не в курсе твоих штучек, старик, подумалРоланд, улыбнувшись, несмотря на печаль. — Как будто за многие и многие годы,скажи делах, она не выучила их назубок».

— Мы скоро посовещаемся с вами, Роланд, но сначала я быхотела кое-что увидеть.

— В этом нет никакой необходимости, — голос старикапереполняло возмущение. — В этом нет необходимости, и ты это знаешь! Или явоспитал ослицу?

— Он наверняка прав, — кивнула Мариан, — но осторожность…

— …еще никому не вредила, — закончил за нее стрелок.

— Это хорошее правило. Так что ты хочешь увидеть? Чем можноубедить тебя в том, что я — это я, и ты мне поверишь?

— Вашим револьвером, — ответила она.

Роланд вытащил из сумки футболку с «ДНЯМИ ГОРОДА», потомдостал завернутую в ремень-патронташ кобуру. Размотал его, вынул из кобурыревольвер с рукояткой из сандалового дерева. Услышал, как Мариан Карверблагоговейно вдохнула, но сделал вид, будто не заметил. Двое охранников всшитых по фигуре костюмах приблизились, с широко раскрытыми глазами.

— Вы это видите! — вскричал Мозес Карвер. — Ага, все видите!Потом сможете рассказывать внукам, что видели Экскалибур, меч Артура, потомучто это одно и то же!

Роланд протянул отцовский револьвер Мариан. Он знал, что ейнет необходимости брать его в руки для подтверждения того, что перед ней стоитРоланд из Гилеада, она проверила это до того, как разрешила привести его всамое сердце «Тет корпорейшн» (где плохой человек мог причинить огромный вред),и поначалу она действительно не решалась взять револьвер. Потом, однако,совладала с нервами, взяла, и глаза ее удивленно раскрылись, когда онапочувствовала его вес. Следя за тем, чтобы не прикоснуться к спусковому крючку,поднесла ствол к глазам, провела пальцем по выгравированному завитку околомушки:

— Вы скажете мне, что он означает, мистер Дискейн? —спросила она.

— Да, если ты будешь называть меня Роландом.

— Если вы просите, я постараюсь.

— Это знак Артура, — он сам провел пальцем по завитку. — Онвыбит и на двери его склепа. Знак его старшинства и означает он — БЕЛИЗНА.

Старик протянул трясущиеся руки, молча, но требовательно.

— Он заряжен? — спросила Мариан Роланда, потом добавила,прежде чем стрелок успел ответить. — Разумеется, заряжен.

— Дай ему револьвер, — сказал Роланд.

На лице Мариан читалось сомнение, на лицах охранников егобыло еще больше, но папа Моуз по-прежнему тянул руки к вдоводелу, и Роландкивнул. Женщина с неохотой протянула револьвер отцу. Старик взял его, подержалв руках, а потом сделал нечто такое, от чего стрелка бросило и в жар, и вхолод. Поцеловал ствол, обхватив его старыми губами.

— И каков он на вкус? — в голосе Роланда слышалось искреннеелюбопытство.

— У него вкус древности, стрелок, — ответил Мозес Карвер. —Как и у меня, — и он протянул револьвер женщине, рукояткой вперед.

Она вернула оружие Роланду, похоже, радуясь тому, чтоизбавилась от его убийственного веса, и он вновь завернул револьвер в ремень-патронташ.

— Пойдемте, — она приглашающе указала на дверь. — И пустьнаше время коротко, мы постараемся, чтобы вы провели его с радостью, насколькопозволит твое горе.

— Аминь! — воскликнул старик и хлопнул Роланда по плечу. —Она по-прежнему жива, моя Одетта, которую ты зовешь Сюзанной. Вот так-то.Подумал, что ты порадуешься, узнав об этом, сэр.

Роланд порадовался и благодарно кивнул.

— Пойдемте, Роланд, — повторила Мариан Карвер, Пойдемте.Добро пожаловать в наш дом, который точно так же и ваш дом, и мы знаем, великавероятность того, что вам никогда больше не удастся здесь побывать.

10

Кабинет Мариан Карвер занимал северо-западный угол девяностодевятого этажа. Стены в нем были из стекла без единой металлической стойки илисредника, так что от открывшегося вида у Роланда перехватило дыхание. Он словновисел высоко над землей, а лежащий под ним город поражал воображение. И однако,он уже видел этот город, потому что узнал висячий мост, а также некоторыевысотные здания по эту сторону от него. Должен был узнать мост, потому что оничуть не погибли на нем в другом мире. На этом мосту Джейка похитил Гашер иотвел к Тик-Таку. Перед Роландом лежал город Луд, каким он был в пору своегорасцвета.

— Вы называете этот город Нью-Йорк? — спросил он. Называете,да?

— Да, — ответила Нэнси Дипно.

— А этот мост, как вы его называете?