Роланд покачал головой.

— Я благодарен тебе за предложение, но хотел бы как можноскорее сделать то, что должен здесь сделать, а потом вернуться туда, где моеместо, — он оглядел толпы спешащих по тротуарам людей. — Если такое есть.

— Ты мог бы остаться в квартире на пару дней и отдохнуть. Ябы побыла с тобой, — «и затрахала бы тебя до упада, если тебе угодно», —подумала она и не могла не улыбнуться. — Я понимаю, ты не останешься, но хочу,чтобы ты знал, есть такая возможность. Он кивнул.

— Спасибо тебе, но есть женщина, которая ждет моеговозвращения, хочет, чтобы я вернулся, как можно быстрее, — он чувствовал, чтоэто ложь, и большая ложь. С учетом того, что уже произошло, какая-то его частьполагала, что Сюзанна Дин хочет, чтобы Роланд вернулся в ее жизнь, ничуть небольше младенца, мечтающего, чтобы в его бутылочку с молоком добавили крысиногояда. Айрин Тассенбаум, однако, приняла его слова за правду. И какая-то ее частьстремилась вернуться к мужу. Она позвонила ему прошлым вечером (изтелефона-автомата, расположенного в миле от мотеля, из соображенийбезопасности), и у нее создалось впечатление, что Дэвид Тассенбаум наконец-тособлаговолил обратить на нее внимание. После знакомства с Роландом вниманиеДэвида уже не тянуло на первый приз, максимум, на второй, но что-то, какизвестно, лучше, чем ничего. Она же понимала, что Роланд Дискейн очень скороисчезнет из ее жизни, а ей придется одной возвращаться в северную часть НовойАнглии и объяснять, что с ней приключилось. Какая-то ее часть скорбела онеизбежном расставании с Роландом, но приключений последних сорока, или околотого, часов, могло хватить ей до конца жизни, не так ли? Не только приключений,но и пищи для размышлений, это тоже. Прежде всего, мир оказался гораздосложнее, чем она себе его представляла. А реальность — шире.

— Хорошо, — кивнула она. — Прежде всего ты хочешь попасть наугол Второй авеню и Сорок шестой улицы, правильно?

— Да, — Сюзанна не успела рассказать им многого изпроисшедшего после того, как Миа умыкнула их общее тело, но стрелок знал, чтовысокое здание (Эдди, Джейк и Сюзанна называли такие небоскребами) стоит теперьна месте пустыря, и штаб-квартира «Тет корпорейшн» наверняка находится в этомздании. — Нам понадобится так-си?

— Сможешь ты и твой мохнатый друг пройти семнадцать короткихкварталов и два или три длинных? Решение за тобой, но я бы не отказаласьразмять ноги.

Роланд не знал, насколько длинен длинный квартал и насколькокороток короткий, но ему хотелось выяснить, полностью ли ушла боль из правогобедра или при повышенной нагрузке появится вновь. Теперь эта боль перешла кСтивену Кингу, вместе с болью от сломанных ребер и удара по голове. Роланд не завидовалему в этом, но, по крайней мере, боль вернулась к тому, кто ее заслуживал.

— Пошли, — согласился он.

3

Пятнадцать минут спустя он стоял по другую сторону улицы отогромного, черного сооружения, уходящего в летнее небо, стараясь не датьотвалиться нижней челюсти, которая, возможно, все равно упала на грудь. Онвидел перед собой не Темную Башню, во всяком случае, не свою Темную Башню (хотяон бы не удивился, узнав, среди людей, работавших в этой небо-башне, анекоторые из них читали о приключениях Роланда, были и такие, кто именно так, ане «Хаммаршельд-Плаза-2», называли место своей работы), но не сомневался, чтоперед ним двойник Башни в Ключевом мире, точно так же, как роза в этом миреявляла собой поле роз; поле, которое он видел в столь многих снах.

Он мог слышать поющие голоса, перекрывающие шум и лязгтранспортного потока. Женщине пришлось трижды позвать его и, в конце концов,дернуть за рукав, чтобы он вспомнил о ее существовании. Когда же он повернулсяк ней, с неохотой, то увидел, что смотрит она не на башню на другой сторонеулицы (в конце концов, выросла она в той части Америки, что располагалась вчасе езды от Манхэттена, и высокие здания давно ее не удивляли), а на скверик,разбитый на их стороне улицы. И на лице читается восторг.

— Какой прекрасный маленький сквер. Я, должно быть, сотнюраз бывала на этом углу, а заметила его впервые. Ты видишь фонтан? И скульптуручерепахи?

Он видел. И хотя Сюзанна не рассказала им эту часть истории,Роланд знал, что она здесь побывала, вместе с Миа, ничьей дочерью, и сидела наскамье, расположенной ближе всех к влажному панцирю черепахи. Он буквальновидел ее на этой скамье.

— Я бы хотела пойти туда, — застенчиво сказала она. — Мыможем? Есть время?

— Да, — ответил он и последовал за ней через железнуюкалитку.

4

Маленький сквер умиротворял, но тишины они там не нашли.

—Ты слышишь поющих людей? — спросила миссис Тассенбаум,понизив голос практически до шепота. — Где-то неподалеку поет хор?

— Можешь поставить свой последний доллар, — ответил Роланд,и тут же об этом пожалел. Фраза эта досталась ему в наследство от Эдди, акаждое воспоминание о его смерти причиняло боль. Он подошел к черепахе и упална колено, чтобы рассмотреть ее более внимательно. Маленький скол на клювенапоминал выбитый зуб. На панцире виднелась царапина в форме вопросительногознака и выцветшие розовые буквы.

— Что тут написано? — спросила она. — Что-то насчетчерепахи, но это все, что я могу разобрать.

— Смотри — ЧЕРЕПАХА, панцирь горой, — ему читать надобностине было, он знал и так.

— И что это означает? Роланд поднялся.

— Слишком длинная история, чтобы влезать в нее. Ты бы хотелаподождать меня здесь, пока я схожу туда? — он мотнул головой в сторону башни,темные стекла окон которой поблескивали на солнце.

— Да, — кивнула она. — Хотела бы. Сяду на лавочке, будугреться на солнце и ждать тебя. Здесь я словно набираюсь сил. Я говорюглупости?

— Нет, — он покачал головой. — Если с тобой попытаетсязаговорить человек, который тебе не понравится, Айрин… я думаю, этого неслучится, но такая возможность есть, соберись, насколько сможешь, и позовименя.

Ее глаза широко раскрылись.

— Так ты — эспер [97]?

Роланд не знал такого слова, но догадался, что она имеет ввиду, и кивнул.

— Ты это услышишь? Услышишь меня?

Он не мог гарантировать, что услышит наверняка. В зданиимогли быть устройства, затрудняющие прием мыслей, вроде думалок, которые носиликан-тои, и тогда ни о какой телепатической связи не могло быть и речи.

— Возможно. Как я и говорю, маловероятно, чтобы у тебявозникли проблемы. Это безопасное место.