и мир, и согласие между ним и королём, Вашим отцом… Почему же тогда, о Повелитель, в ущерб своим замыслам, во вред великий Богу и Королю, причиняя урон и опустошение означенным королевствам и городу [Толедо], Вы желаете одобрить то, что Вы отвергли — а именно, названного тирана и названных еретиков? [Почему желаете Вы] привести к возвышению тирании этого тирана [т. е. Альваро де Луна] и дать возможность еретикам усилить их ложь [которую они практикуют] против католической веры и грубо мстить христианскому народу и указанному городу? Я молю Вашу Светлость стоять на том, что Вы обещали и в чём поклялись городу, и [соответственно] защищать это, потому что то, что Вы обещали — справедливо и законно, и клятва, что Выдали, была дана по Вашей собственной доброй воле, без всякого давления и принуждения. Ни фальшивый епископ из еврейского племени[956], ни какой-либо иной прелат не сможет освободить от этого. Иначе [а именно, если Вы отступите от своих обещаний], указанный город будет протестовать, как это сказано и как [сейчас] протестует.[957]

Тем не менее Энрике не оставил своих попыток привлечь толедцев на свою сторону. Вскоре мятежникам стало ясно, что у принца только одна цель — достичь соглашения с Альваро де Луной и передать Толедо королю.

Мятежники были озадачены и обеспокоены. Какую линию поведения они могли выбрать в этот момент, чтобы предотвратить немедленные опасности? Они мало сомневались в том, что если их собственная безопасность, включая обещанное освобождение от наказания, преградит принцу путь к задуманному соглашению, то принц забудет о них без всяких проблем, несмотря на данные обещания. В конце концов, не только Альваро де Луна и король видели в них бунтовщиков, но и принц Энрике тоже, и у него не было ни малейшей симпатии к их целям. Не было у них и сомнений по поводу ожидающей их судьбы, а точнее — кошмарных страданий, ожидающих их, как только они попадут в руки Альваро. Похоже, что оставался один путь к спасению: достичь соглашения с королём до того, как он вернёт себе Толедо.

Все лидеры мятежа были за это, кроме одного — Сармьенто. Но Сармьенто был их главой, и последнее слово принадлежало ему, причём в его руках было единственное достояние мятежников — военный контроль над городом, и кроме этого им нечего было предложить королю в переговорах. Но Сармьенто возражал против этого предложения, и у него, конечно, были свои причины. Он, безусловно, считал, что у них нет никаких шансов прийти к соглашению с королём, в то время как неизбежный разрыв с принцем в случае подобной попытки будет стоить им единственного источника поддержки, на который они могут рассчитывать. Поэтому Сармьенто не согласился[958].

Его аргументы, однако, не убедили его друзей и не уменьшили их тревог. Теперь они поняли, что им остался только один путь: действовать в тайне от Сармьенто. Возможно, они надеялись, что если им удастся достичь соглашения с Альваро и королём и представить Сармьенто приемлемые условия, он примет это и присоединится к их усилиям. Но дело обстояло таким образом, что им было трудно убедить Альваро в их способности передать ему город без поддержки или согласия Сармьенто. Ворота Калатрава были под командованием Фернандо де Авилы, одного из их группы[959], и у них также должны были быть друзья и сообщники среди охраны башни Сан-Мартин. Их единственной военной задачей был захват ворот, находящихся под контролем людей принца, и для этого они составили план[960]. Затем им нужно было разработать линию ведения переговоров и прийти с готовыми вескими аргументами, так же как и с предложениями о будущем устройстве дел, и, наконец, установить связь с Альваро и королём. Всё это было сделано, и переговоры начались или готовы были начаться. Но фортуна отвернулась от них. Благодаря случайности или измене, тайна их рискованного предприятия раскрылась[961]. В начале декабря, находясь на охоте в Рекене, принц прознал об этом деле. Он прервал охоту и поспешил в Толедо[962].

Судя по его немедленной реакции, принц, наверное, решил, что сделка была на пороге заключения. Не исключено, что так оно и было. Несмотря на роптание против Альваро де Луны, возможно, что теперь мятежники сделали ему предложения, которые тот должен был рассмотреть. В конце концов, он вовсе не хотел отдать замок Бургоса, и он хорошо знал, каким жестким бывал Пачеко, когда он держал противника за горло. Если бы мятежники могли открыть ворота города его солдатам, он был бы в его руках. Такая перспектива вполне могла побудить Альваро принять предложение мятежников. В любом случае, если даже переговоры уже и начались, они вряд ли прошли свою первую стадию, когда принц решил предотвратить их развитие и возможный положительный результат.

Вернувшись в Толедо, он, не теряя времени, взялся за выяснение истинного положения вещей. Он приказал провести тайное расследование для установления личностей мятежников, замеченных в контактах с Альваро, и вовсе не удивился, найдя среди них лидеров мятежников: Маркоса Гарсию и его друга, бакалавра права Фернандо де Авилу и двух каноников Гальвеса и Алонсо. Он также установил, что Перо Сармьенто не принимал участия в переговорах и всё, что те планировали, делалось без его ведома[963].

Принц почувствовал, что настало время действовать, и у него не было ни малейшего намерения упустить момент. В десятых числах декабря он созвал срочное совещание в здании городской управы, на которое пригласил рехидоров Толедо, «добрых людей» и других нотаблей, а также представителей патрициев[964]. Важный момент! Ни рехидоры, ни «добрые люди» не участвовали в издании «Толедского статута». По всей вероятности, они были против мятежа, и потому Сармьенто не включил их в своё правительство, так что они не принимали участия ни в определении его политики, ни в практическом управлении городом. Теперь инфант Энрике пригласил этих людей для того, чтобы они оказали поддержку ему и планируемым им действиям. Эта встреча была явно направлена против мятежников, и, созвав её, принц открыто дал понять, кого он видел в качестве истинных лидеров Толедо, его законной власти и его представителей. Этим он дал понять Сармьенто, что его власть подходит к концу. Мы можем не сомневаться в том, что перед тем, как передать Толедо королю, необходимо было полностью подавить мятеж, что означало удаление всех лидеров мятежников с политической арены. Принц не сомневался в том, что истинным лидером мятежников, их душой и