знаю! – честно мотнул головой. – Побывав на Земле, я о нашей планете не думал…

«Вот как…», – удивился Данучи, а Алуар вздохнул слегка и еле выдавил из себя:

–Без тебя мы там и дня не проживём!

–Хочу лететь туда сегодня! – чуть ли не крича, воскликнул Данучи, но Алуар поспешил остудить его пыл одним словом:

–Спутник.

Данучи на это отмахнулся.

–Что спутник? Раз животные смогли, то, почему мы не сможем там жить?

–Я дал этому название цунами…

–И что это?

–Это волна высотою в километры. Её кудесником является наш спутник. Грандиозное зрелище, но шансов выжить нет!

Данучи представил всё это на миг и ощутил, как беспомощен перед волной, но решил обнадёжить отца:

–Когда я нарисую свою душу на Земле, спутники ей будут не страшны, как и всё, что летает по космосу – это не единственное, что я узнал, следуя за мечтой! Узнал я много! Войну затеял, пусть и специально я, но кое-что усвоил. Бросать на произвол судьбы планету не хочу, раз навсегда с неё сегодня улетаю…

–Мы полетим не все! – вновь удивил Алуар. – Я многих здесь оставлю! Не все желают надолго покидать то, что считают родным. Но, если кого-то желаешь взять из людей…

–Нет. – твёрдо не дал закончить Данучи и поделился. – Меня не хватит на два народа, если я им подарю чистоту. Хотя…

–Что?

–Может быть, превратить людей в авров, а твой народ научит их чистоте?

–В этом есть смысл, – ответил Алуар, как есть, – но смысл тоже имеет право быть разным…

Ребёнок понял с полу слова и откинул эту мысль на далёкое потом…

–Нарисую душу тумана и душу войны! – решил юный Данучи. – Вычеркну их – они здесь лишние! Это единственное, что могу сделать для тех, кто останется здесь. Пусть на Земле будут жить только авры…

Алуар задумался над его словами. Всем сердцем желал противоречить, но не посмел!

–Что заставило тебя… – начал вопрос Алуар, но Данучи не дал ему закончить.

–Я увидел сон, в котором поместилась вся моя жизнь! Её узрел я от начала до итога! Не хочу, чтобы всё настолько бессмысленно…

Затем этот момент исчез, и Данучи уже бежал, без оглядки, через весь, выдуманный кем-то, туман. Заблудился в нём не на долго, но выбрался с обратной стороны, на, кем-то протоптанную, дорогу и пошёл, просто, вперёд – куда глаза глядят.

Не помнил, кто он, не помнил своё имя, не помнил ничего, как будто только что родился.

Несколько минут назад Алуар ранил душу войны, несмотря на то, что не знал, к чему это приведёт. Рискнул и о войне забыли все. Все забыли и о художнике, все забыли и про существование планеты Земля. Жизнь спрятала её, и все замечали лишь спутник, а то местечко, где была Земля, казалось пустым небом…

Через десять лет беспамятных скитаний Данучи встретил девушку по имени Жизнь. Ну, как встретил – валялся в белой почве под ногами прохожих и кричал на них, чтоб не мешали спать, а девушка в бирюзовом платье сама подошла к нему и промолвила:

–Я знаю твой секрет, Данучи.

Он поднял голову и ответил безразлично:

–Я тоже с ним знаком.

–Тем, что можешь помнить лишь год жизни, ты никого не удивишь! Я знаю другой твой секрет.

–Какой? – спросил он, поднимаясь на ноги.

–Ты рисуешь души! – воскликнула она, чтобы удивить, но он и сам об этом знает, просто, не было желания рисовать, поэтому застал её врасплох вопросом!

–Твоё имя Жизнь?

«Как он мог узнать?» – засуетились её мысли. – «Неужели, кто-то вмешался?». Не ведала, как сказать, что об этом знать нельзя художнику, но он попал в точку с первого раза. Если Жизнь нарушит правила, то и Смерть их нарушит!

–Да, моё имя Жизнь. Зачем-то назвали родители…

–Да брось ты шутить! – прервал он её. – Ты и есть Жизнь!

И всё. Она в ловушке. Он попросил её помочь ему, побыть хотя бы год с ним, и она согласилась. Но всё стиралось в его голове, и она оставалась на годы.

Когда что-то плохое в твоей жизни, но знаешь для чего это нужно, относишься к этому со смирением. Когда в жизни хорошее, и ты не знаешь для чего – ты, просто, счастлив. Данучи полюбил её, она полюбила Данучи, и оба были счастливы…

Прожила с ним до тех пор, пока не нашли меч. Сожгла его дневник, написала другой для него, не забыв напомнить о себе, не напомнив своего имени, и ушла от него далеко-далеко, зная, что очень скоро вернётся…

В этот день он встретил Люмуа, что стала ему вторым шансом на новую жизнь, а дальше нет смысла говорить. Его второй шанс лишь для его глаз…

Вот и вся его жизнь. И длинная, и короткая одновременно.

Жизнь скучна – и она всё никак не кончается! Жизнь, как буря – и видишь итог, и ты врёшь зеркалам, что всё лишь начинается, отмеряя на глаз себе срок…

***

История Данучи для всех окончилась, ни одного не оставила равнодушным, но неровность дыхания каждый выражает по-своему.

«Раз в конце узрел начало Данучи, значит, и меня это ждёт…» – звучала мысль Арлстау.

Тысячи пар глаз глядели с Луны на Землю, и многие из них увидели её впервые. Она стёрлась из памяти вместе с художником, словно была его частицей, но теперь вернулась на свои круги и глядит на всех одурманено, манит своей красотой.

Сначала вспомнили войну, затем художника, а теперь и планету Земля!

Кто-то пал на колени, увидев её, кто-то, просто, любовался – люди разные. Кто-то сейчас скачет к двум деревьям, что осмелились тревожить небеса.

Это полководец и его верный отряд из двенадцати человек.

–Что для него красота?

–Скорее всего, чистая победа в бою. Или, быть может, глаза жены, смех дочери, утро лучистое… Нет? Возможно, и нет…

В их мире для него всё было ясно! Здесь счастье лишь в детстве, а затем соблазны, в которых недосказанность. Из-за неё человек способен стать механизмом, теряя с каждым днём по одному чувству. Из-за неё все совершают то, что просит чьё-то сердце, но не слушают своё. Послушание сполна зачерпнёт покорности, и ты исчез навсегда и, как человек и, как личность…

Неуловимый финал незаконченной мысли.

–Возможен ли он? Или никто его не поймает?

–Поймает, если из печали сотворят себе что-то, что теплее чая…

Три пары глаз художников глядели на планету, и каждый из них знал, что нужно