Надо сказать, этому во многом «помог» сам Горбачев. Решив однажды посетить Прибалтику, генсек прибыл в Таллин и там, может быть, непроизвольно поддался на провокационные утверждения некоторой части озлобленной националистической интеллигенции, которая распространяла измышления о том, что русские их объедают. С упорством, достойным лучшего применения, генсек начал доказывать, что все совсем наоборот, что Россия кормит Эстонию. Видимо, провокаторам только этого и надо было. Теперь обиделись все слои общества прибалтийской республики, и началось выяснение того, кто кого кормит. Полился поток грязи на русских. Горбачев мобилизовал тогда экономистов в поддержку своего утверждения. Он приводил цифры, факты, расчеты межотраслевого и межреспубликанского балансов, и, чем больше он демонстрировал доказательств, тем упорнее становились его оппоненты. Да и какой народ согласится, чтобы его считали иждивенцем? И какой руководитель станет на этом настаивать? В общем, генсек проиграл, как говорится, по всем статьям, озлобился сам и еще больше разжег антирусские настроения среди эстонцев. Но так и не осознал этого.

— Я их фактами, расчетами к стенке припер. Понимаешь, они ведь непросвещенные, таких балансов в руках не держали. Вижу — задумались. Среди эстонских экономистов есть и люди разумные, понимают, что к чему. А остальные — так, дилетанты. Больше на горло давят, — делился Горбачев но возвращении в Москву своей, как он считал, убедительной победой, вспоминает впоследствии В. И. Болдин[336].

Новый договор был следствием развала народного хозяйства, неэффективной внутренней политики, неспособности реализовать декларированные реформы. Но отсюда же вытекало и другое следствие — неспособность руководства страны осуществить намеченные меры, консолидировать силы общества.

«Большинство трезвомыслящих людей понимало, что самоизоляция в национальных квартирах может только усугубить социально-экономическое положение народов. Не раз звучали предостережения о том, что в одиночку не выжить. В одиночку можно только доломать то, что еще осталось. Но в период, когда заговорили политические амбиции руководителей, когда разжигались националистические настроения, людей трудно в чем-либо убедить разумными доводами. И чем больше захватывается плацдарм самостийными силами, тем больше усиливаются их аппетиты, и тогда, как иногда происходит с химической реакцией, процесс становится неуправляемым. Вслед за собственной армией и оборонной промышленностью возникает потребность «в своих» деньгах, границе, таможне, атрибутике и т. п.

Слабость центра, его неспособность руководить державой практически требовали раздачи полномочий более сильным местным лидерам. И в этом многие видели хоть какое-то спасение от гибели. Единственное, на что был еще способен президент СССР, это оставить за собой хотя бы некоторые полномочия, поддерживавшие сам институт президентской власти, и те символы, которые позволили бы сохранить ему лицо. Но чтобы выторговать это для центра, предстояло еще бороться, бороться всеми силами, всеми допустимыми средствами. Для проведения этого поединка и было избрано Ново-Огарево»[337].

Первая встреча руководителей союзных республик в Ново-Огарево состоялась 23 апреля 1991 года, на которой было принято, так называемое, «Совместное заявление», или «Заявление «9+1»«с подписями Горбачева, Ельцина и руководителей других союзных республик. Подписание этого документа вдохновило Горбачева и его ближайших соратников, Так В. А. Медведев с восторгом записал в своем дневнике: «Заявление «9+1» с подписями Горбачева, Ельцина и руководителей других республик появилось неожиданно для всех. Это, конечно, ошеломляющая новость.

Работа шла в довольно конструктивном духе. Это видно и по тому, что итоговое Заявление в общем-то в своей основе не так уж сильно отличается от проекта. Заседали в узком составе. Даже Болдин, Шахназаров и Ревенко находились не в зале заседания, а в другой комнате, там получали и реализовывали указания. Конечно, в Заявлении есть и ряд уступок (Союз суверенных государств; в числе тех, кто будет подписывать Союзный договор, не упомянуты, автономии), но зато по всем другим пунктам получено согласие, и это открывает новую страницу в политике и практических действиях. По сути дела, «круглый стол» состоялся»[338].

Для закрепления успеха, достигнутого подписанием Заявления «9+1», Горбачев созывает объединенный Пленум ЦК и ЦКК, который состоялся 24 — 25 апреля 1991 года. Пленум начался развернутым, откровенным и очень острым докладом Горбачева. Все находились под впечатлением опубликованного Заявления «9+1».

Однако, на второй день с выступления первого секретаря ЦК РКП И. К. Полозкова началась массированная атака на Горбачева и его окружение (Яковлева, Шеварднадзе, Бакатина, Медведева). Горбачев не ожидал столь яростной критики в свой адрес и в адрес Новоогаревского процесса. Коммунисты требовали от центрального руководства принятия действенных мер против надвигающейся экономической и социально-политической катастрофы, а не прикрываться фиговым листком Новоогаревских намерений, противоречащих волеизлиянию граждан Советского Союза, высказанному на референдуме 17 марта, и Конституции СССР.

Далее события на Пленуме развивались весьма драматично: Горбачев спустился к трибуне и произнес «При таком отношении я не могу дальше выполнять свои функции, предлагаю прекратить прения и заявляю об отставке».

Был объявлен перерыв. За обедом в комнате президиума пытались уговаривать Горбачева отказаться от заявления. Он сказал им: «Вы тут решайте, а я пошел».

Ивашко (заместитель Генерального секретаря ЦК КПСС) взял на себя председательство на Пленуме. Решили поставить на голосование вопрос не о самом вотуме доверия, а о том, обсуждать этот вопрос или снять его.

Решили снять. Против проголосовали 13 человек и 14 воздержались.

Возобновили обсуждение антикризисной программы.

В принятом Пленумом ЦК и ЦКК КПСС постановлении говорилось:

«…Пленум ЦК и ЦКК поддерживает совместное Заявление Президента СССР и руководителей девяти союзных республик о безотлагательных мерах по стабилизации обстановки в стране и преодолению кризиса. Мы обращаемся к Советам всех уровней, ко всем политическим и общественным силам с настоятельным призывом использовать свои полномочия и влияние для последовательной реализации этой согласованной стратегии.

…Пленум подчеркивает, что в целях предотвращения назревающей катастрофы жизненно необходимо: подписать Союзный договор на основе результатов общенародного референдума о сохранении Союза Советских Социалистических Республик; восстановить конституционный порядок и законность в стране.

…Пленум призывает партийные организации в рамках конституционных норм и с учетом суверенитета республик решительно противодействовать всем силам, разрушающим единство Союза ССР, возрождающим в ряде случаев на республиканском уровне административно-командные, а то и тоталитарные структуры»[339].