Таким образом, Пленум не прислушался к тем участникам, которые высказали свое критическое отношение к новоогаревскому процессу и страна, ведомая обанкротившимися руководителями КПСС и прежде всего Президентом Горбачевым, стремительно покатилась к августовской катастрофе.

Горбачев снова склонил ситуацию в свою сторону, но и ликовать по этому поводу не было причин. Напротив, ситуация, сложившаяся на Пленуме, как в капле воды отражала накал страстей, охвативших страну. Он был напуган, возможностью своего изгнания с властного Олимпа и стал обдумывать возможность использования чрезвычайных мер для спасения своего политического и властного имиджа.

Именно в тот период он поручил ряду членов Совета Безопасности разработать меры по введению в соответствующих условиях чрезвычайного положения на отдельных территориях и в целом по стране. Была ли это подготовка к сохранению Союза или меры против развала центра, утраты своего президентского поста, — сказать трудно. Последнее больше похоже на правду, если учесть последующие события. И вот теперь готовилось заседание, призванное определить судьбу Родины.

24 мая в Ново-Огареве под председательством Президента СССР состоялось заседание подготовительного комитета, созванного в соответствии с решением IV Съезда народных депутатов СССР для работы над проектом нового Союзного договора и определения порядка его заключения.

Накануне, 12 мая Горбачев встречался с руководителями автономных республик РСФСР, которые позиционировали себя как руководители суверенных государственных республик. Прежде всего Горбачев проинформировал собравшихся, что Президент США Дж. Буш положительно оценивает его деятельность по «сохранению» Союза:

«Вчера я беседовал в течение 50 минут с Бушем. Он, да и многие в мире, особенно в азиатской, африканской его части, заинтересованы в сохранении Союза. Конечно, кое-кто в окружении президента США смотрит на дело иначе… Есть перспектива нашего участия в какой-то форме в «семерке». Вчера я эту идею подбросил Бушу. Появилась идея энергичного сотрудничества с Западной Европой.

Если мы что-то не улавливаем — скажите прямо, что надо отразить в Российском договоре, в Союзном договоре»[340].

Все как один руководители российских автономий высказались за участие в Новоогаревском процессе и за подписание Союзного договора. Так, Президент Татарстана М. Шаймиев высказался на этот счет наиболее радикально и решительно:

«Наш Верховный Совет принял решение о вхождении в Союз в качестве самостоятельного государства. Процессы суверенизации необратимы. Мы за укрепление Союза. Но если не будет возможности подписать Союзный договор, мы не сможем подписать договор с Россией. Силой сейчас ничего не сделаешь. 80 процентов предприятий у нас — союзного подчинения»[341].

Заседание подготовительного комитета 24 мая проходило бурно, с частыми перерывами, чтобы немного охладить страсти. Атмосферу этого заседания хорошо передает В. Болдин — участник Новоогаревского процесса с самого начала и до конца:

«24 мая 1991 года. День был теплый, солнечный. Микроавтобусы с членами Совета из союзных и автономных республик уже прибыли, и руководители республик прохаживались по парковым аллеям в ожидании прибытия руководства. Представители России, Украины, Казахстана добирались своим персональным транспортом, вскоре подъехал и президент СССР. Все поднимаются в зал второго этажа. Зал сравнительно небольшой, но 50 человек за большим столом свободно размещаются. Здесь много хрустальных люстр, великолепная мебель, ковры. Но для работы не очень удобно. Плохая слышимость, низкие потолки, да и слишком рассеян свет. Все рассаживаются. М. С. Горбачев — за небольшим столом председателя в торце стола заседаний. Справа от него сидит А. И. Лукьянов, слева — В. С. Павлов, затем Б. Н. Ельцин, Н. Дементей, Н. Назарбаев и далее по перечню республик в союзной Конституции. В конце стола размещаются руководители бывших автономных республик.

Заседание открывается. Президент СССР предлагает обсудить на нем вопросы, касающиеся названия нового Союзного договора, субъектов, подписывающих документы, принципов формирования нового Союза, устройства его высших органов, налогов и собственности. Это были важнейшие вопросы проекта Договора, и вокруг них шел непрекращающийся спор на всех заседаниях Совета Федерации.

В проекте представленного документа предлагается назвать договор «О Союзе суверенных социалистических республик. Это сохраняет аббревиатуру СССР. Намечается и впредь сохранить федеративное устройство, иметь необходимые центральные органы управления важнейшими отраслями экономики. М. С. Горбачев начинает обсуждение, говорит, что по поводу ряда принципиальных позиций поступили замечания и нужно найти подходы для решения вопросов и продвижении вперед. В этом обсуждении важна позиция России, поэтому все внимательно слушают замечания Б. И. Ельцина. Он говорит о том, что нужно обстоятельное обсуждение проекта, но российское руководство стоит за Союз суверенных государств. Центр должен быть таким, каким захотят его видеть республики и что сочтут возможным передать для управления Президенту СССР. Максимум полномочий следует делегировать на места. Подписывать Договор можно, определившись в вопросах собственности, налогов. Налог должен быть одноканальный, и необходимую сумму будет перечислять центру каждое суверенное государство. Для России важно, чтобы сначала был подписан подобный Договор республиками, составляющими федерацию.

Жесткую и близкую к российской позицию занимает Украина.

Собравшиеся хорошо понимают, что подписать Союзный договор будет не так-то просто. Руководители многих бывших автономий также выступают за подписание договора в качестве суверенного государства. И мнение их выражает Председатель Верховного Совета Татарии М. Ш. Шаймиев. Он настаивает на том, что идти на принятие документа следует при условии самостоятельного подписания договора республикой.

— Мне нравится, как защищается суверенитет России, — говорит он. — Но такие же процессы идут и в Татарстане, и мы не отступим от своего суверенитета. Если мы принцип не отстоим, то народ нас не поймет и возмутится. Есть и экономические вопросы. Почему химический и оборонный комплекс должен перейти под юрисдикцию России? Ряд отраслей следует подчинить напрямую центру…

Подобные заявления с первого заседания до предела раскалили обстановку. Разговор становится все более острым. Президент СССР предлагает поработать над проектом документа, сблизить позиции и продолжить обсуждение на следующем заседании.

Но прежде чем разъехаться, все собираются в банкетном зале. Членов Совета Федерации, всех присутствующих приглашают отобедать. Столы накрыты в застекленных верандах. Официанты разносят блюда без особых деликатесов, но добротные и обильные. Желающие могли выпить водки или коньяку. В центре стола садится М. С. Горбачев, рядом руководители России и Украины, Белоруссии, союзного правительства и Верховного Совета СССР. Застолье обычно смягчало противоречия. Непримиримые стороны добрели или делали вид, что соглашаются в тех вопросах, по которым они были непримиримы в ходе заседания. Разговор все больше становился общим, с шутками и тостами. М. С. Горбачев часто пользовался такими перерывами в работе, приглашал обедать, когда накал страстей был особенно велик. Но, пожалуй, ему лишь казалось, что таким путем можно согласовать Союзный договор. Наступало новое заседание, и все возвращалось на «круги своя».[342]