Если принять на вооружение все предлагаемое авторами Обращения, надо не только отложить подписание Договора, а более того — начать работу над ним практически сызнова. Лучшего подарка союзной бюрократии просто не найти! Как Президент Российской Федерации, я буквально каждый день ощущаю: чем дольше мы будем жить без нового Договора, тем дольше продлится диктат союзных ведомств…

…Скажу более — Президент СССР заверил меня, что после подписания нами Союзного договора он издаст Указ о переходе всего экономического потенциала России под юрисдикцию республики. Очевидно, кто-то усомнится: а что, если М. Горбачеву что-то помешает выполнить свое обещание? Что ж, тогда такой Указ подпишет Президент РСФСР. Новый Союзный договор делает такой шаг вполне правомерным.

Вопрос второй — о правомочности Президента РСФСР подписывать новый Союзный договор. Мысль авторов Обращения можно понять и так: мол, в России проект Договора никогда и никем не обсуждался, а потому Ельцин присваивает себе право, которое ему не дано. Как мне кажется, имеет место или неосведомленность, или искажение реального положения вещей.

Проект нового Союзного договора был опубликован, и каждый гражданин России мог с ним ознакомиться. Не думаю, что этот факт требует доказательств. Скажу о другом. Подготовка Договора — результат усилий большого числа российских парламентариев, а вовсе не итог закулисного торга Ельцина в Ново-Огареве, как это можно понять из Обращения.

…Два месяца борьбы буквально за каждую статью, каждую строку! Настойчивость и поиск разумного компромисса, не ставящего под сомнение идею суверенитета России, — вот что лежало в основе нашей стратегии. А потому и закономерен итог: в июне 1991 года Верховный Совет РСФСР, обсудив проект Союзного договора и результаты работы над ним российской делегации, принял решение: «Признать возможным подписание Договора о Союзе Суверенных Государств с учетом внесенных Верховным Советом РСФСР изменений и дополнений»…

Мы, члены Государственной делегации России, идем к подписанию нового Союзного договора, убежденные в правильности этого шага. Думаю, что за последние годы это самый значительный шаг на пути к процветанию России. Не сделать его — значило бы обмануть всех россиян, уставших от ожидания перемен. Не уверен, что граждане России согласятся терпеть наши политические споры, от которых жизнь легче не становится.

Президент РСФСР Б. Ельцин. 10 августа 1991 г.

«Независимая газета», 13 августа 1991 г.

Из ответа на Обращение «Семи Демороссов» следует, что Б. Ельцин был готов подписать Союзный договор, хотя по воспоминаниям М. С. Горбачева он колебался. Это он почувствовал в разговоре с Б. Ельциным по телефону 14 августа, находясь на отдыхе в Форосе:

— Ельцин жаловался на атаки, говорил, что на него нажимают. Горбачев успокоил, пожаловался в свою очередь, что и он в таком же положении — нажим идет и на него со стороны консервативных сил. «Но раз недовольны и простые правые, и простые левые, то это свидетельствует, что мы на правильном пути», — заключил Горбачев. И завершил разговор словами:

— Борис Николаевич, мы не должны ни на шаг отступать от согласованных позиций, с какой бы стороны их ни атаковали Нужно сохранить хладнокровие и продолжать подготовку к подписанию.

«Но после этого разговора, как заявляет М. Горбачев, у него осталось впечатление, что Ельцин что-то недоговаривает. Впоследствии, пишет Горбачев в своих воспоминаниях, на одном из мероприятий еженедельника «Московские новости» Старовойтова в кругу единомышленников «раскрыла секрет», что Президент России вряд ли подписал бы договор в таком виде, как намечалось на 20 августа, он высказал бы какие-то оговорки.

Но история не имеет сослагательного наклонения, все это лишь суждения. Можно только гадать, как бы действовал Б. Ельцин. История же констатирует, что к августу 1991 года мы подошли практически с новым Союзным договором. Правда, во всей этой истории была одна маленькая-маленькая, но весьма существенная деталька — новый договор противоречил и Конституции СССР, и итогам референдума о Союзе»[346].

Мятеж не может кончиться удачей,

В противном случае его зовут иначе.

P. Бёрнс

Итак, словно сговорившись, против подписания Союзного договора, рожденного в великих муках на новоогаревских посиделках, выступили как патриотически-настроенные «левые» и, прежде всего, ортодоксальные коммунисты, так и ведущие авторитеты правой «Демроссии». В то же время, учитывая, что среди руководителей союзных и автономных республик также не было единства по вопросу подписания Договора, налицо были все признаки того, что он никогда не будет подписан.

Похоже, что лучше всего понимали это и Горбачев и Ельцин, но каждый в силу ему только известных причин. Для Б. Ельцина подписание Договора было абсолютно нежелательно в силу уже вышеописанных причин. Хотя он и ответил лидерам «Демороссов», что готов подписать Договор, но он надеялся на Украину, без которой создавать некое жизнеспособное государственное образование не имело никакого смысла. Тем более, что для своего «воцарения» в Кремле нужно было «завалить» конечный продукт новоогаревских посиделок, за которым последует окончательный развал СССР и устранение его президента — главное препятствие для завоевания Кремля.

Совершенно по иному чувствовал провал новоогаревского процесса М. Горбачев. Вся затея с разработкой проекта Союзного договора была обречена на провал изначально, поскольку начиная новоогаревский процесс, он отчетливо осознавал его неконституционность, но пытался выиграть время. Он надеялся отвлечь внимание от разрушительного системного кризиса, охватившего страну в процессе выработки проекта Договора, его подписания и последующих новых выборов. То есть, пошел по пути, который вел страну даже не в тупик, а в пропасть. И когда в конце этого опасного пути он увидел, что даже самые ближайшие его соратники выступили против Договора, когда за его спиной замаячил сговор по введению в стране чрезвычайного положения, который он фактически поддерживал своей нерешительностью, он понял, что дни его сочтены. Как утопающий хватается за любую соломинку, он ухватился за идею введения чрезвычайного положения, но сделал это чисто по-горбачевски, решив наблюдать за развитием событий со стороны. Дистанцируясь от прямого участия в мероприятиях по введению ЧП, тем более от руководства этим процессом, он пустил события на самотек, чтобы в случае неудачи свалить вину на организаторов «путча». Понятно, что в случае победы, то есть уничтожения демократической оппозиции и прежде всего Ельцина, он становился бы героем, выйдя на авансцену из форосской тени.

А как еще иначе можно было расценивать поступок Горбачева, который буквально за две недели до подписания Договора отправился на отдых в Крым? Перед самым отъездом, 2 августа, Горбачев выступил по Центральному телевидению — «Союзный договор открыт к подписанию», как бы заранее дистанцируясь от активно начавшегося процесса по введению в стране чрезвычайного положения, о чем ему почти открыто говорили В, Крючков и В. Болдин. В своем выступлении М. Горбачев, в частности, сказал: