Засыпать одной для меня уже привычно. Мы отдаляемся друг от друга. Я отказываю ему в сексе, хотя страсть не угасла внутри меня, но её остужает страх из-за очередного вопроса: «Ничего не получилось?». Последний раз мы целовались так, что забывали обо всём, месяца два назад, а возможно даже и больше. Не помню. Только вспоминаю лишь какие-то машинальные поцелуи. Я понимаю, что вина лежит на мне. Но я боюсь… это уже не риск. Это разрыв навсегда. Мы ведь можем попросту не подходить друг другу.

Я просыпаюсь одна в постели. У меня сегодня выходной. Рафаэль не приходил домой. Готовый завтрак стоит в холодильнике. Он не звонил мне. Не писал. Меня это жутко пугает. Завёл любовницу, которая обещает ему родить немедленно?

Боже, я уже начинаю с ума сходить. Решаю, что пора ему сказать. Набираю его номер в обед, а он сбрасывает мой звонок. И так семь раз. В разное время он не хочет со мной говорить. Одно дело, если он занят, даже тогда, он писал мне, что перезвонит или у него встреча. Другое дело, если специально не отвечать за звонки.

Весь день Рафаэль так и не появился дома, отключил телефон, и это, действительно, стало меня волновать. Нет, я психую. Меня это злит, пугает и раздражает одновременно. Я не нахожу себе места, хожу туда-сюда, постоянно пытаясь ему дозвониться. Ну что за ребячество? Как так можно? Может быть, батарея села? А если он в больнице? Если его машина сбила? Господи, к одиннадцати часам вечера меня уже трясёт от неизвестности, и я намерена идти искать Рафаэля, поехать к нему на работу в издательство, проверить студию, где он рисует. Переодеваюсь в джинсы и футболку, хватаю ключи от машины и едва только выхожу в холл, как дверь открывается, и появляется Рафаэль.

– Где ты, чёрт возьми, был? Ты хоть представляешь, как я испугалась за тебя? – Подлетаю к нему и с силой бью по груди. Хочу ударить ещё раз, чтобы выплеснуть свои страхи, как вижу потухшие глаза, под которыми залегли тени от бессонной ночи.

– Что случилось? – Шепчу я, отходя от него. – Рафаэль, скажи, что случилось, и где ты был?

Он бросает куртку на тумбу и проходит мимо меня. Молча.

– Так, если ты завёл себе любовницу, то сразу говори. Я не буду бегать за тобой. Я… – а он идёт дальше, словно не слышит меня.

– Мон шер, что с тобой? – Вскрикиваю я. Наливает себе воду и выпивает залпом. В мягком освещении в холле я могу разглядеть то, как он облокачивается о раковину и сжимает её пальцами.

– Где ты был? – Щёлкаю по выключателю и иду к нему. Включаю верхний свет над барной стойкой, ожидая ответа.

– Думал, долго думал, – его голос севший, безжизненный.

– Я должен был раньше заметить, как изменилось твоё поведение. Я списывал это на переживания по поводу того, что ты не можешь забеременеть, на тяжёлую работу и то, что ты постоянно на ногах. Я искал уйму причин, почему ты отдалилась от меня. И я хотел тебя порадовать. Помочь тебе. Прибраться, постирать, отпарить одежду. Вот что я нашёл, – он поворачивается, достаёт из заднего кармана джинсов свёрнутый лист и кладёт его на стол.

Хмурясь, подхожу и разворачиваю его.

Боже, я думала, выкинула его. Это результат моих анализов.

– Я нашёл это в твоей тумбочке. На самом деле я полез туда, чтобы проверить, может быть, ты прячешь от меня противозачаточные препараты, а оказалось всё намного хуже, – мрачно добавляет он.

– Рафаэль…

– Нет, хватит. Я пытался найти тебе оправдания и нашёл их. А для себя нет. Когда я целовал тебя, ты отворачивалась, срочно находила себе занятие. Когда я хотел спросить, хочешь ли ты на ужин заказать японскую кухню, ты сразу же, не слыша меня, говорила о том, как у тебя голова болит или у тебя месячные. Ты отдалилась, оттолкнула меня, обманула меня.

– Я не обманывала. Я…я…

– Ты обманула меня, Мира. Сколько лет ты не предохраняешься, а? Я должен был понять, что твоё бледное лицо в тот день, когда я сказал о своём желании иметь детей, значит больше, чем обычный страх перед новым этапом в нашей жизни. Ты уже тогда знала о том, что у нас проблемы. Серьёзные проблемы, – он ударяет кулаками по столу, отчего я испуганно подпрыгиваю на месте.

– Я был у твоего гинеколога сегодня вечером. Позвонил утром по карточке, прикреплённой к анализам, и записался к ней, чтобы обсудить проблему зачатия. Мне пришлось пойти на хитрость, сделать вид, что я обо всём в курсе и не хочу тебя волновать. Ты просила меня встретиться с ней и узнать, что делать дальше. Я уже догадался, что это во мне проблема, а не в тебе. Ты заставила меня винить тебя за то, что у нас нет детей. А, оказывается, это я. У тебя всё в порядке. Ты здоровая молодая женщина и можешь забеременеть хоть завтра, но не от меня. Ты обманывала меня столько лет, Мира! Ты должна была сказать мне раньше, что пытаешься забеременеть, а не получается! Мы потеряли столько времени, а сейчас может быть уже поздно! Мне тридцать три, Мира!

Он кричит, разрывая моё сердце. Я думала хуже быть не может. Может. Теперь он будет винить себя, ненавидеть меня и отдалится навсегда.

– Рафаэль, я боялась тебе сказать об этом именно из-за подобной реакции. Как я должна была это сделать? Разрушить твою мечту? – Сдавленно спрашиваю его.

– Хотя бы сообщить о том, что ты хочешь ребёнка. Я искал столько причин, чтобы начать этот разговор. Трясся перед ним, как идиот, а ты всё за меня решила. Мало того, ты одна решила это и закрылась в себе.

– Я переживала!

– Больше трёх лет? Ты переживала больше трёх лет и улыбалась мне, когда я с надеждой ждал положительного результата? За три года можно было найти в себе силы во всём признаться! – Он хватает лист с результатами и бросает в меня, но он не долетает, опускаясь на пол.

– Да разве это важно теперь, Рафаэль? Ладно, да, я скрывала от тебя, что не предохраняюсь. Но это не смертельно, мон шер. Ты сдашь анализы, и мы поймём, как нам поступить дальше. Это решаемо. Врач говорила о том, что есть множество вариантов, чтобы забеременеть. К примеру, искусственное оплодотворение, оно…

– Что? Искусственное? Я не хочу искусственное, Мира, я хочу естественное! Я хочу, чтобы наш ребёнок изначально знал, что он зачат в любви! Я хочу в этот момент передать ему ту любовь, которая уже живёт во мне к нему! Искусственное – это имитация беременности! Это мне не подходит! – Рычит он, пролетая мимо меня.

– Но… Рафаэль, ты не можешь уйти снова, – шепчу я, глядя, как он направляется к двери.

– Я не могу здесь находиться. Я не могу больше думать о том, что я готов тебя возненавидеть из-за самого себя. Это я виноват во всём. Это моя проблема, чёрт возьми! – Поворачиваясь, он ударяет себя в грудь.

– Это наша проблема, Рафаэль. И мы её решим. А как же и в горе, и в радости? Как же те клятвы, которые мы давали друг другу? Ты говорил, что все трудности – это нормально. А сейчас просто берёшь и отворачиваешься от меня. Ты не один переживаешь, я тоже исчерпала свои силы, чтобы бороться одна. Ты обещал, что мы справимся со всем, – я не могу поверить в то, что он бросает меня сейчас. Уходит, полностью погружаясь в самобичевание, как и раньше.