Вернувшись из видения во флигель, Тиса нашла Гишку и велела истопить баню. Для начала следует привести себя в порядок. В управе, куда она сегодня отправится с жалобой, нужно показаться в приличном виде. Жаль, Агаты Федоровны нет в такой момент. И Зыковы неделю как уехали в родовое имение. Можно было бы попросить помощи у Сергея. Однако есть Мо Линич – заведующий школы одаренных, уважаемый и известный человек в Оранске. Если попросить старика, возможно, он не откажет в поддержке.

Тиса оказалась права, Мо Ши на самом деле принял ее беду близко к сердцу. Старик так разволновался, что принялся бегать по своему кабинету и отпускать упреки в адрес Степаниды.

– Ничего, моя дорогая, – затряс он кулаком. – Мы постараемся вернуть твою юную воспитанницу. Климентий, вели заложить сани. Поедем в управу разговаривать.

Если Мо Ши горел возмущением, то учитель, наоборот, поначалу показался молчаливей обычного. Весь ее рассказ он выслушал без лишних эмоций, неотрывно наблюдая за девушкой. Зато потом Клим произнес то, от чего Тиса готова была повиснуть у него на шее.

– Не выйдет забрать – мы ее выкрадем.

Клара согласно кивнула. Строчка принялся строить план, как можно осуществить авантюру, а Люсенька проявила единодушие с компанией, шмыгнув носом в платочек.

В управе разговор с чиновником, принимающим жалобы, принес слабую, но надежду на то, что дело сможет решиться в пользу видящей. Говорил в основном Мо Ши. Старик то стучал кулачком по столу, то отзывал в сторонку этого самого чиновника, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз. В итоге им пообещали, что управа разберется, однако дело займет неделю, а то и две, поскольку потребует некоторой деликатности. «Графиня – это вам не коробейница с рынка, знаете ли».

– Придется отложить вашу поездку, – вздохнул Мо Ши, похлопав девушку по руке. – И чтобы вы, деточка, не скучали, пока дело ведется, советую, нет, даже настаиваю: продолжайте развивать свой дар. И ради этого я отменяю плату за уроки. Климентий будет обучать вас бесплатно.

Поразмыслив, Тиса с благодарностью согласилась. Сколько себя помнила, в сложные периоды жизни она всегда спасалась работой. И сейчас мысли о Поне могут свести ее с ума, не дай ему заняться чем-то полезным.

На пути в клуб попросила Клима сделать крюк и остановить сани у графского особняка.

– Что вы собираетесь сделать, Тиса Лазаровна? – обеспокоился Мо Ши.

– Хочу поговорить с графиней. – Она неотрывно осматривала окна трехэтажного каменного дома со львиноголовыми барельефами.

Надежда, что Озерская поймет ее и отдаст Поню, была невелика, и все же попробовать стоило. У ворот дежурила пара рослых охранников в шинелях и при дубинках. К ним Войнова и направилась, не слыша совета шуйца не торопиться, а сначала все обдумать. Чернобородый стражник окинул подошедшую хмурым взглядом из-под кустистых бровищ. На вопрос, дома ли графиня, неприветливо ответил:

– Отвечать не велено!

Второй оказался помягче.

– Ладно тебе, Никодим! Чего теперь кидаешься на всех, как пес провинившийся, коли проспал двоих. Хоть девиц не пугай. Отбыла она, барышня. Когда воротится, не знамо.

– Скажите, а девочку с ней вы не видели? – спросила видящая, сжав ладони у груди. – Маленькая такая, годика четыре?

– Как же, была малая…

– Хорош трепаться, Сова! – рыкнул на своего товарища чернобородый. – А вы кто, собственно, будете, барышня? И чего тут выведываете?

Объяснять она не стала. Подошел Клим со спины и деликатно приобнял за плечи.

– Ничего, не сегодня, так завтра, – попытался он приободрить, – мы все равно ее вернем, верите мне?

Девушка кивнула и, влекомая учителем, последовала к саням.

– Вы не рассказали, что вчера было после того, как вы вышли из приюта? – спросил блондин. Рука, которой он придерживал женское плечо, при этом напряглась.

– Не поверите, – невесело усмехнулась Тиса, – я упала в обморок прямо на улице и очнулась только сегодня утром. Аля сказала, сосед домой довез. Представляете, я даже не помню этого. Стыдно ужасно.

– Сосед? – Клим заглянул ей в лицо.

– Да. Должно быть, Вениамин. У Голиковых одних коляска на ходу. Надо бы поблагодарить. Сама не понимаю, что со мной произошло, – девушка провела ладонью по лбу, – сейчас даже кашля не осталось. Чувствую себя прекрасно, и лекарь подтвердил: в целом здорова. Разве что слабость предположил.

И она подумала о деде Агапе, его бы сюда, старик бы осмотрел ее, расспросил, бороду свою в кулаке помял бы да посоветовал что. Увы, это невозможно.

– Он прав отчасти, – блондин помог спутнице подняться в сани, – но, думаю, дело в другом. На вашем месте я бы не стал шутить и сегодня воздержался бы от видений. Вашему дару нужна передышка.

– Но… – возразили Тиса с Мо Ши в два голоса.

– Поверьте мне, я знаю, о чем говорю, – оборвал их Клим. Он запрыгнул на козлы и обернулся. Взгляд его стал жестким. – Вы же не хотите истощить дар? Сегодня делаете передышку, а завтра – на здоровье.

Войнова и шуец тайком вздохнули. Пререкаться с Ложкиным – гиблое дело. Особенно когда он говорит в подобном тоне. Не верить учителю причин не было. Видящая на самом деле всю предыдущую неделю, не жалея ни себя, ни дара, уходила в поиск за поиском. Возможно, Клим прав. Переборщила. Пришлось пообещать – без видений, так без видений.

* * *

Только позже, в преддверии ночи, маясь под одеялом без возможности уснуть, Тиса поняла, что это выше ее сил. Если видение Демьяна она сама оттягивала весь день – как утопающий, цепляющийся за соломинку, не желая в нем получить подтверждение, что помолвка с Лилией реальна, то беспокойство о Поне оказалось сильнее всех здравомыслящих запретов.

Войнова закрыла глаза, чтобы увидеть девочку. В первую же секунду живой темноты отстранилась и оглядела ребенка. Малышка спала, укрывшись своим старым одеялом и прижимая к себе тряпичного медвежонка. Тиса мысленно выдохнула и только потом поняла: Поня была в приюте! В своей комнате и на прежней кровати. Этот факт поразил настолько, что видящая чуть было не кинулась одеваться и бежать в «Сердечный кров» за ответами. В полночь.

До утра она почти и не спала толком, боясь пропустить рассвет. Зато ранним утром уже входила в ворота приюта и первым делом наткнулась на прачек у колодца. Среди них – хорошо ей знакомые Янина и мать с дочкой.

– Тиса Лазаровна! Вы не представляете, что мы сейчас расскажем! – поспешили они поделиться первыми. – Стешу-то нашу выгнали!

– Как это выгнали?

– Вчерась проверяющие приезжали! Трое человек из Белоградского благотворительного совету. Все тут напроверяли, во все углы шныряли, даже к нам в мойню заглядывали. Оказалось-то, Степанида с Праскевой себе столько добра приютского наворовали! Прорву!

За минуту Тиса узнала, что Степаниду сместили и поставили теперь вместо нее Любаву Петровну, или, как иначе ее все называют, матушку Любаву. Приютным она была знакома с поездок в монастырь. По словам прачек, женщина спокойная, рассудительная.