- Ты давно здесь? - спросила она тоном, предвещавшиммало хорошего.

- Час назад приехала. Вы уже знаете?

- Нам еще вчера вечером позвонили. Потом в ночныхновостях передавали. Я не знаю, Ира, как мы с тобой будем жить дальше. Тыстолько лет лгала нам всем, что мы теперь не сможем верить ни одному твоемуслову. Можно понять и простить ошибку, тем более совершенную в ранней юности, вэтом возрасте подростки вообще делают много неправильного, но ложь взрослого человека,причем ложь длительная и систематическая, непростительна. Как ты могла скрыватьот нас? Рассказывать про эту историю с разбившейся машиной, делать из себяжертву чужого пьянства, вместо того, чтобы признаться в своем. Как ты посмелаврать, что старательно училась в школе и стремилась самостоятельно встать наноги, несмотря на то, что рано осиротела, жила в нищете и некому было тебяопекать, кроме пожилой соседки? Ты в наших глаза была героическим ребенком,достойно вынесшим все тяготы одинокого детства. А на самом деле ты былараспущенной пьянчужкой. Почему ты не сказала нам правду? Почему не рассказалаоб истории с Бахтиным?

- Мне было стыдно. Елизавета Петровна, а вы сами сталибы рассказывать о себе такую правду?

- Со мной этого не могло было случиться, - холодноответила свекровь. - Я никогда в жизни не позволяла себе поступков, о которыхмне было бы стыдно потом рассказывать. Ты вела себя дурно, так имей же смелостьпризнаться в этом, а не корми нас на протяжении стольких лет сказками. Пойми, Ира,не то страшно, что ты в четырнадцать лет пила водку и шла на близость смужчинами, я уже говорила тебе, что в юности многие люди делают ужасныеглупости. Страшно, что ты восемь лет врала. Ты врала нам, людям, принявшим тебяв свою семью как дочь, любившим тебя, оберегавшим. И за все это ты платила намложью. Вот чего я не могу тебе простить. И не представляю, как мы будем житьдальше.

- Мы не будем жить дальше, - спокойно ответила Ира. - Яочень виновата перед вами и перед Виктором Федоровичем, я полностью признаювашу правоту, поэтому я ухожу. Сегодня же. Не хочу будить Игоря, но как толькоон встанет, я соберу вещи и уйду.

Такого поворота Лизавета явно не ожидала. Свою гневную речьона, совершенно очевидно, заготовила заранее, небось, вчера еще фразы составляла.Уж больно гладко она говорила, тем более спросонья. И полагала, что Ира начнетоправдываться, грубить, или, наоборот, просить прощения и клясться, что большени одного слова лжи они от невестки не услышат. Лизавета готовилась к долгомуразговору, в ходе которого ей предоставится возможность реализовать свойнедюжинный потенциал нравоучителя, воспитателя и морализатора. Святая Лизавета,всю жизнь прожившая с одним-единственным мужчиной, которого любила не столькопотому, что он для нее самый лучший, а потому что так воспитана. Женщина неимеет права не любить своего мужа просто потому, что он - муж, и этим всесказано. А может, она и в самом деле до сих пор любит Виктора Федоровича с тойже нежностью и страстью, как в молодости. Святая Лизавета, образец правильностии праведности. Что ж, она имеет право морализировать, во всяком случае Ира заней это право признает. Но выслушивать высокопарные, хотя по сути и правильные,слова она не обязана. И не будет.

- Я уверена, что так будет лучше для нас всех, -продолжала Ира, смело глядя на застывшую в дверях свекровь. - Я оченьблагодарна вам, Елизавета Петровна, и Виктору Федоровичу за все то хорошее, чтовы для меня делали. И я не держу зла на Игоря за все то, что он себе позволял.Я прошу вас только об одном: давайте расстанемся по-доброму, без скандалов ивзаимных упреков. Вы теперь все обо мне знаете, вы знаете, что я васобманывала, и после этого мы не можем жить вместе, вы сами это признаете.Пожалуйста, давайте не будем ссориться.

Лизавета преодолела охвативший ее ступор, сделала шаг отпорога и уселась за стол напротив Иры.

- Я рада, что ты оказалась разумным человеком, -произнесла она дрогнувшим голосом. - Мне пришлось выдержать длительнуюдискуссию с Виктором Федоровичем, я еще вчера сказала ему, что намеренанастаивать на том, чтобы ты нас покинула. Виктор Федорович был против, онсчитал, что это дело твое и Игоря, если муж и жена хотят быть вместе, то никтоне имеет права в это вмешиваться. А если ему и мне неприятно твое общество, тоон готов приложить все усилия к тому, чтобы вы с Игорем жили отдельно. ЕслиИгорь захочет, чтобы ты осталась с ним, Виктор Федорович сегодня же свяжется сриэлторами, чтобы подыскивали варианты размена.

Значит, Виктор Федорович не стал ее защищать. Он согласен сЛизаветой. Он готов сделать так, чтобы не жить с Ирой под одной крышей. Ну чтож, значит, она решила правильно. Ему тоже тяжело ее постоянное присутствие. Ктому же он, скорее всего, давно уже остыл и сожалеет о том, что когда-топозволил себе увлечься. Да, Ира ему нравилась, очень нравилась, ее женскоечутье знало об этом совершенно точно. Но то же самое чутье говорило, что уВиктора Федоровича это проходит. Или вообще уже прошло. Теперь ему неприятновспоминать о своей слабости, он тяготится присутствием влюбленной невестки иготов даже роскошную квартиру разменивать, чтобы избавиться от Ирины. Да ладно,Виктор Федорович, к чему такие жертвы! Она все понимает. Она сама уйдет.

- Не нужно размена, Елизавета Петровна. Не думаю, чтобыИгорь стал цепляться на наш брак. Он давно мне изменяет, и вы прекрасно об этомзнаете. Полагаю, он будет даже доволен, что снова станет свободным и останетсяс вами. Пройдет еще какое-то время, и вы подыщете ему очередную жену, с хорошейродословной и прекрасными рекомендациями. Ей он тоже будет изменять, потому чтопо-другому не может, он так устроен. Вряд ли она станет терпеть это так жедолго и с таким же смирением, как я. Хотя как знать, все может быть… Налить вамкофе?

- Да, - рассеянно кивнула Лизавета, разглядываяпятнышко на пластиковой поверхности стола и пытаясь отскрести егонаманикюренным ноготком. - С молоком и без сахара.

- Я помню, - улыбнулась Ира.

Она решила не затягивать процедуру, разбудила Игоря и покаон принимал душ, брился и завтракал, уложила вещи в два больших чемодана.Поместилось все, кроме, разумеется, верхней одежды, которую можно простосложить на заднее сиденье. Игорь, спокойно воспринявший ее решение об уходе,вызвался помочь отнести чемоданы в машину. Виктор Федорович еще не вставал,Лизавета сказала, что он накануне так разнервничался, что полночи не спал, апотом принял снотворное, и вряд ли целесообразно его сейчас будить. Убедившись,что невестка добровольно сдает позиции и уходит по собственной воле, избавляяих от необходимости разменивать квартиру, Елизавета Петровна подобрела и дажесама доставала из шкафа и выносила в прихожую убранные до следующей зимы теплыевещи Ирины - шубу, пальто и зимнюю куртку.

Один чемодан запихнули в багажник "форда", другойпоставили на пол между передними и задними сиденьями.

- В твоей квартире хотя бы мебель есть? - спросилИгорь, глядя, как она аккуратно складывает на сиденье верхнюю одежду.