в том шоу, а после этого отправился в Голливуд. Вы же знаете, Голливуд — это следующая остановка. Обычно это как происходит: вы делаете запись, потом попадаете на телевидение, а затем едете в Голливуд. Там я снялся в «Love Me Tender», «Loving You», «Jailhouse Rock» и «King Creole», в целых четырех картинах, стал, в общем, своим в Голливуде. Я завел себе лимузин, нацепил на нос темные очки и, сидя на заднем сиденье своего «Кадиллака», говорил: «Теперь я звезда кино, я крутой». При этом ел гамбургеры и пил пепси — колу. «Внимательнее смотрите за этой белкой, когда она спрыгивает с дерева!» В общем, я хорошо себе поживал, когда меня взяли и призвали — повязали. За одну ночь все исчезло. Я оказался в другом мире, я проснулся, а прежнего уже нет.

Поначалу они приглядывались к тому, что я буду делать. А когда они увидели, что я такой же, как они, все пошло как надо. Но парням в армии, должно быть, очень одиноко, потому что они чересчур часто напоминают друг другу о матери… В конце концов в 1960 году я вернулся со службы и снялся в «G. I. Blues» и «Blue Hawaii» и еще нескольких довольно успешных фильмах. Но с годами становилось все трудней играть перед камерами, а кроме того, я очень скучал по людям, я тосковал по живой аудитории. И я просто хотел сказать вам, как прекрасно снова вернуться».

А после этого он снова возвращался к шоу. Он никогда не терял внимания публики, он направлял его куда хотел. Это был редкостный триумф, первоклассный успех, признание его прав на трон, которого он всегда жаждал, но никогда не искал открыто, — и исключительно на его собственных условиях.

Для ближайшего окружения Элвиса то первое выступление было почти таким же откровением, как и для публики. Для Присциллы, одетой в тот вечер в мини — платье с открытой талией и белыми оборками и ультрамодные белые ботинки (наряд, лично одобренный Элвисом), «это была энергия, энергия, которая окружала сцену, и харизма, которую он являл собой, — не думаю, что я чувствовала нечто подобное у какого — нибудь другого исполнителя. Конечно, и у других исполнителей есть харизма, но у Элвиса была аура самца, он излучал горделивость, которую вы видите только у животного. На сцене у него был вид хищника, он, словно тигр, рыскал по сцене, ты смотрела на него и думала: «Господи, неужели это тот мужчина, с которым я…» Было невозможно увязать воедино того человека, которого ты знала в жизни, и этого человека на сцене. Это было невероятно».

Многие из зрителей заметили, что он словно пребывал в каком — то другом мире; бывали моменты, когда его глаза заволакивала дымка и было невозможно предугадать, что он сделает в следующее мгновение. «Это был как будто другой Элвис, — признавалась Пэтти Пэрри, парикмахер, которая входила в группу уже почти девять лет. — Казалось, что по сцене разливается свет, словно от него и от публики шло электричество, это было поразительно и непостижимо. Ты просто забывала, что это твой приятель». Его отец гордо восседал в первом ряду столиков с Ди и детьми, излучая спокойное сияние. Но больше всех, пожалуй, был потрясен Фелтон, по — прежнему бывший самым пылким поклонником Элвиса. «Он был точно буйный, — рассказывал продюсер, пытаясь описать выступление Элвиса несколько лет спустя своему другу. — Он был везде на сцене. Он чуть ли не калечил себя — делал сальто и пируэты и все такое; исполняя «Suspicious Minds», он опустился на одно колено, сделав сальто через сцену, и попросту покатился. Он выделывал сумасшедшие вещи, пока все не уговорили его не делать этого, и я не преувеличиваю».

Когда он сошел со сцены в тот вечер, царило ощущение почти физического облегчения. У Полковника, который упорно воздерживался от всякого проявления чувств, в глазах стояли слезы, когда он пришел за кулисы, — ни Джо, ни Присцилла, ни Чарли никогда не видели ничего подобного. В тот единственный момент словно не было ни масок, ни личин — оба шагнули друг другу навстречу и без слов обнялись. Полковник вздрагивал от переполнявших его эмоций. Затем все ушло. По мнению Джо, это был момент самой большой близости между ними.

На фотографиях с пресс — конференции, прошедшей после выступления, Элвис выглядит гордым, сияющим, переполненным уверенностью в себе. Для этого случая он переоделся в один из стильных костюмов, которые ему сшил накануне выступлений Билл Белью, — с широким разноцветным шейным платком и высоким воротником. С обеих сторон от него за длинным банкетным столом сидели Джо и Вернон, тут также были Ламар, Сонни и Чарли, а председательствовал с видом победителя Полковник — в белом переднике мясника, на котором было оттиснуто большими буквами: «Элвис в «Интернэшнл» собственной персоной». Элвис всю пресс — конференцию стоял, отвечая на предсказуемые вопросы. Мечтает ли он о возвращении к живым концертам? Не устал ли он сниматься в фильмах? Не считает ли он, что было ошибкой выпускать столько саундтрековых альбомов? На каждый из этих вопросов он отвечал утвердительно и дипломатично («Я устал петь для черепашек», — сказал он в ответ на последний вопрос).

Были сделаны еще снимки. Зашел разговор о возможности выступления за границей, и в какой — то момент «визжащий лорд Сатч», британский рокер, который баллотировался в парламент, выкрикнул, что предлагает «миллион фунтов стерлингов за два концерта в Англии на стадионе Уэмбли». Гонорар будет включать документальный фильм, снятый на основе концертов, и отнимет у мистера Пресли не более чем одни сутки. «Вы должны спросить у него», — сказал Элвис, повернувшись к Полковнику со слегка озадаченным видом. Полковник попросил, чтобы повторили предложение, а затем сказал: «Вносите залог». «Хорошо, я займусь этим», — откликнулся лорд Сатч. «Вы хотели бы выступить в Англии?» Несомненно, он хотел бы выступить там, без колебаний ответил Элвис, «и это случится скоро». По окончании пресс — конференции он сфотографировался вместе с сияющим Фэтсом Домино, который, как убеждал Элвис циничных репортеров, оказал на него огромное влияние и должен по праву считаться королем рок — н–ролла. После этого вся компания переместилась в его семикомнатный люкс на двадцать девятом этаже (даже более роскошные апартаменты на тридцатом этаже, которые полагались ему по контракту, еще не были закончены), где они снова и снова переживали в памяти прошедший вечер.

По мере выполнения ангажемента Элвис чувствовал себя все более раскрепощенно, что отражалось и на