Даже в кабинете Черчилля большинство видело необходимость скорейшего предоставления Индии независимости, мнения расходились лишь в вопросе, когда это будет уместно сделать. Но закоренелый «викторианский» империалист был неумолим: он твердо верил, что величие Англии покоится на колониальной системе, и негодовал на «предательство» индийских политиков, которые используют к своей выгоде невзгоды метрополии, а порой и радуются ее несчастьям. Даже в годы войны премьер-министр отзывался об индийцах и устно, и письменно с презрением, которое приобрел за недолгое время службы на субконтиненте еще в XIX в. в чине младшего офицера кавалерии. Характерное для политики Черчилля понимание различных человеческих устремлений и сочувствие им здесь ему полностью изменяли.

К осени 1942 г. в тюрьме находилось более 30 000 членов конгресса, в том числе Ганди и Неру. И все же англичане обращались с недовольными в разных краях своей империи намного гуманнее, чем силовые структуры оси с внутренними врагами и покоренными нациями. К примеру, Анвар Садат тоже попал в тюрьму, после того как был уличен в связях с немецкими шпионами в Каире, однако охраняли его столь небрежно, что он дважды без особого труда бежал и после второго побега, в 1944 г., так и оставался на свободе (хотя и в подполье) до конца войны. В Индии Неру беспрепятственно посылал из тюрьмы письма, наслаждался чтением любимых книг, в том числе «Государства» Платона, и играл в бадминтон – он находился в заключении в английской крепости в достаточно привилегированных условиях. Тем не менее он катастрофически похудел, в пятьдесят два года заключение давалось ему с большим трудом. В одном из писем он просил свою жену Бетти не посылать ему сборник трагедий Шекспира, «ибо тут достаточно своих трагедий»52.

Некоторые националисты призывали к решительным действиям с целью немедленно выгнать англичан. В 1940 г. Субхас Чандра Бос, президент конгресса, настаивал на кампании гражданского неповиновения. Не получив поддержки Ганди, Бос отказался от своей должности и через Кабул добрался до Берлина. Там он сформировал немногочисленный Индийский легион из военнопленных, захваченных в Западной пустыне, и это подразделение без особых подвигов служило Третьему рейху. Летом 1943 г. Бос вернулся в Юго-Восточную Азию. Японцы приютили на оккупированных Андаманских и Никобарских островах Временное правительство Индии53, и там Бос под японской эгидой собрал изрядное количество приверженцев. В мундире и высоких сапогах, он выступал перед толпой, в духе Черчилля суля кровь и страдания, слезы и пот. Солдатам Индийской национальной армии, предупреждал он, грозят холод и голод, всевозможные лишения, дальние переходы и смерть в бою. «Но лишь когда вы пройдете все испытания, вы завоюете свободу». Солдаты ИНА дали Босу прозвище Нетаджи (Чтимый вождь). Один из них, лейтенант Шив Сингх, сказал: «Мы попали в плен в Гонконге, и генерал Моган Сингх и Бос обратились к нам со словами: “Вы сражались за гроши – а теперь сразитесь за свою страну!” Мы тут же согласились безо всякого принуждения. Для меня Нетаджи был лучшим вождем, превыше Ганди»54.

Бос сформировал и женское подразделение, полк Рани Джханси в честь героини восстания 1857 г. Лакшми-баи, и дошел во главе своего воинства от Рангуна до Бангкока. Одна из женщин в радиоинтервью заявила: «Я не игрушечный солдатик или солдат только по названию, я настоящий воин в подлинном смысле слова»55. Пять сотен настоящих воинов добрались к концу 1943 г. из Малайи в Бирму, но их ждало суровое разочарование: женщин отправляли не в бой, а в госпитали санитарками. Мужчин собирались использовать в сражениях против армии Слима в Ассаме и Бирме. Один из них, П. К. Басу, впоследствии признавался: «Я не верил в победу ИНА, но в саму ИНА я верил»56. Два полка были названы в честь Ганди и Неру. Реальный вклад ИНА в военные усилия оси отнюдь не соответствовал громогласной риторике Боса. Сами же японцы с пренебрежением относились к этим плохо вооруженным батальонам, и мужеством в бою индийцы не отличались. Порой индийские подразделения, сражавшиеся на стороне империи, расправлялись с военнопленными из ИНА на месте как с предателями, однако англичан весьма смущал сам факт появления такой «изменнической бригады», а в особенности, что многие индийцы видели в Босе (как видят и по сей день) национального героя.

Несмываемым пятном на историю Британской Индии военного времени лег голод в Бенгалии. Эти события 1943–1944 гг. омрачают всю историю английской борьбы и победы в той войне. С утратой Бирмы Индия осталась без 15 % продовольственного запаса. Затем обрушились наводнения и циклоны, стихийные бедствия, обычные для низинной Восточной Бенгалии; урожай 1942 г. погиб, начался голод. Поставкам продовольствия мешал и недостаток транспортных средств: значительная часть техники была уничтожена наводнением. Бенгальский рыбак Абани оказался одним среди миллионов бедняков, лишившихся источника пропитания: «На невод денег не было. Ростовщик не давал мне в долг. У него у самого денег не было. Все имущество семьи унесло потопом, из восьми коров удалось спасти только одну»57. В декабре уже были зафиксированы первые случаи голодной смерти, а в следующем году положение сделалось катастрофическим. В октябре 1943 г. сотрудник гуманитарной миссии Арангамохан Дас описывал облик базара Терапекхиа на реке Халде: «Я видел там почти пятьсот погибающих обоего пола, нагих, исхудавших скелетов. Некоторые еще просили подаяния у прохожих, другие лишь жалобным взглядом молили накормить их, многие лежали на обочине и ждали смерти, не имея сил даже на то, чтобы дышать, и, к моему прискорбию, прямо у меня на глазах восемь человек испустило дух»58.

Цензоры перехватили письмо индийского солдата, ужасавшегося тем, что ему пришлось увидеть на побывке: «Мы вернулись в родные деревни и обнаружили, что еды мало и цены завышены. Наших жен увели, землю отобрали. Почему Саркар [власть] не вмешивается прямо сейчас, а только рассуждает о послевоенной реконструкции?»59 В самом деле, почему? Английское правительство не желало привлекать флот к подвозу провианта голодающим: кораблей и так не хватало. Секретарь по делам Индии Лео Эмери поначалу считал, что справится с этой проблемой и сам, но, когда он передумал и стал требовать помощи, ни премьер-министр, ни кабинет не отозвались на этот призыв. В 1943 г. рейсы в Индийский океан сократились на 60 %, поскольку участие флота требовалось при высадке союзного десанта, в арктических и атлантических конвоях. Индия получила от Англии лишь 25 % запрошенного объема поставок. В марте Черчилль хвалил министра военного транспорта, отказавшегося предоставить корабли для перевозки провианта голодающим: «Уступишь одним… посыплются требования и от других. Пусть они [индийцы] учатся сами заботиться о себе, как мы в свое время. Мы не можем посылать им корабли лишь бы сделать жест доброй воли»60. Несколько месяцев спустя он добавил: «Почему бы всем частям Британской империи не затянуть пояса, как пришлось это сделать нашему отечеству?»61

Однако в метрополии пояса затягивали отнюдь не так туго, как в Индии. Бенгальцы называют голод payter jala («огонь в желудке»), и многие желудки полыхали огнем в 1943–1944 гг. Много лет спустя Гурхори Маджхи из Каликакунду вспоминал: «Люди с ума сходили от голода. Если находили что-то живое, тут же его разрывали и съедали на месте. У нас в семье было десять человек, мой живот болел и вопил. Никто не думал о братьях, о сестрах, думали об одном: как выжить… В полях ни стебелька травки не уцелело». Женщины продавали себя, многие семьи отдавали дочерей сводникам и сутенерам.