— Ты имей в виду, что не только ты не сводишь глаз с Непела, но и кое-кто не сводит их с тебя, — закуривая сигарету, возобновил разговор Гавлик.

— Кто-то написал на меня донос?

— Донос не донос, но сигналы поступают. Ты что, думаешь, у тебя перевелись недоброжелатели? Нет, дорогой, в преддверии чемпионата они только увеличились.

— Я всегда надеялся на то, что ваша поддержка мне поможет. Все-таки мы не первый год вместе работаем.

— У русских много своих людей в ваших структурах, а за этими людьми стоят еще более высокие люди из нашего СТБ. Короче, не мне тебя учить разбираться в ситуации.

Затопек прекрасно понимал, о чем идет речь. Если даже в высшем чехословацком руководстве шла подковерная борьба просоветских и антисоветских сил, то что было говорить о низших звеньях руководящего аппарата, где у каждой из этих группировок имелись свои сторонники. Например, та часть СТБ, которую представлял полковник Гавлик, опиралась на председателя правительства ЧССР Любомира Штроугала. А с тем враждовал клан словака Алоиса Индры, который возглавлял Федеральное Собрание Чехословакии. Вообще, это были давние разборки — между чехами и словаками. Кстати, у Непела жена была словачкой, что часто педалировалось Затопеком в его отношениях с СТБ.

— Вчера к нам в союз пришел запрос из Цюриха — просят назвать имена двух наших людей, кто войдет в состав антидопинговой комиссии, которая будет обслуживать чемпионат мира, — сообщил Затопек.

— И кого вы выбрали?

Вместо ответа Затопек достал из кармана пиджака сложенную вчетверо бумагу и передал Гавлику. Тот развернул ее и прочитал написанные имена. После чего снова спросил:

— Это мнение Непела?

— Именно — он лично отбирал этих людей.

— Думаю, с одним он ошибся, — сообщил Гавлик, пряча бумагу в карман, — Мы позаботимся о том, чтобы он сам отвел свою кандидатуру, а ты предложишь своему шефу другого человека — того, которого назову тебе я. В антидопинговой комиссии должны быть люди, которые не будут смотреть русским в рот. А не то случится то же, что было в Инсбруке после игры наших с поляками.

— Мы же проводим чемпионат у себя дома, чего нам особенно боятся? — удивился Затопек.

— Ты забываешь, что русские не дураки и наверняка просчитывают эту ситуацию. Ведь в Инсбруке Поспишила поймали не случайно — явно с подачи русских. Узнали, что у него грипп и что лечат его кодеином. Дальнейшее дело техники. На этот раз они тоже могут придумать нечто оригинальное.

— Например?

— Перестанут давать своим игрокам стимуляторы за пару недель до чемпионата, чтобы пробы были чистыми. А нас подставят, зная о том, что мы, как хозяева чемпионата, можем расслабиться. Ведь перебегать русских без применения анаболиков вещь практически невозможная.

— Тогда какой прок в двух наших людях в антидопинговой комиссии?

— Действительно, небольшой. Поэтому надо искать подходы к председателю комиссии. И над этим мы как раз сейчас и работаем. А ты переговори со своим шефом — пусть встретиться с тренерами нашей сборной и объяснит им ситуацию.

И Гавлик выразительно посмотрел на собеседника. После чего спросил:

— У тебе еще что-то есть мне сообщить?

— Шеф поручил мне заняться обустройством хоккейных делегаций на чемпионате мира. Русских опять будем селить в «Интернационале» или есть иные варианты?

— Зачем же изменять старым правилам? — улыбнулся Гавлик, пуская дым изо рта. — К тому же этот отель так нравится их новому тренеру Тихонову. В каждый свой приезд он останавливался именно в нем и любил по утрам совершать пробежки на стадионе «Дукла». Пусть это продолжится и дальше.

Затопек все понял. Некоторые номера в отеле стояли на «прослушке» СТБ — видимо, это относилось и к номеру, где любит останавливаться Тихонов. Ведь разговоры, которые он может вести в своем номере с тренерским штабом во время мирового первенства, могут представлять несомненный интерес для тех, кто не хочет допустить, чтобы русские на этом турнире победили.

— Значит, и водителя автобуса, который возил русских в прошлом году на «Руде право», тоже оставляем? — поинтересовался Затопек.

— А вот это нет, — возразил полковник. — У этого водителя дядька влип в историю — публично осудил «Антихартию».

Речь шла о петиции, которая родилась в недрах чехословацкой власти в январе прошлого года, как ответ на «Хартию-77» — диссидентское воззвание, подписанное 242 оппозиционно настроенными деятелями, которые требовали расширения в Чехословакии гражданских свобод. Антихартию подписали 76 народных артистов (в их числе были певец Карел Готт, певица Хелена Вондрачкова и др.), 360 заслуженных и семь тысяч обычных.

— Если мы оставим этого водителя за рулем русского автобуса, то можем навлечь на себя лишние претензии русских, — продолжил свою речь Гавлик. — А нам это внимание ни к чему. Кстати, имей в виду — никаких контактов с членами «Хартии-77» ни у тебя, ни у других руководящих деятелей хоккейного союза быть не должно. Русские внимательно за этим следят и тут же попытаются воспользоваться ситуацией — уберут вас к чертовой матери, а вместо вас посадят своих людей.

— А если «хартисты» сами захотят установить с нами контакт и будут слишком настойчивы? — спросил Затопек.

— Сразу сообщай об этом мне. Мы сами решим, что делать с этими контактерами: убрать их от вас подальше или, наоборот, использовать их связи в своих интересах.

Как понял Затопек, речь шла о зарубежных связях чехословацких диссидентов, которые могли быть выгодны с точки зрения нагнетания антисоветских настроений на Западе вокруг чемпионата мира. Так, кстати, уже было во время прошлого чемпионата в Праге — в 1972 году.

— Ну что, еще по чашке кофе и будем прощаться? — предложил Гавлик, докурив сигарету.

— С удовольствием, — ответил Затопек. — Тем более, что у меня есть к тебе еще несколько важных вопросов.

9 апреля 1978 года, воскресенье, Финляндия, Хельсинки, товарищеский матч Финляндия — СССР

Марек Скленарж специально прилетел в Хельсинки, чтобы посмотреть серию товарищеских игр сборной СССР против сборной Финляндии. До чемпионата в Праге оставалось полтора месяца, поэтому любая информация о состоянии советской сборной для руководства Чехословацкого хоккейного союза была на вес золота. А поскольку Скленарж хорошо проявил себя на прошлогодних играх на призы «Руде право» и «Известий», было решено задействовать его и в мировом первенстве в той же роли — шпионить за русскими.

Первая игра, на которой присутствовал Скленарж, состоялась 9 апреля в Хельсинки, во Дворце спорта «Яаахалли», который еще не забыл чемпионат мира и Европы четырехлетней давности, где «золото» досталось советской сборной. Хозяева турнира, финны, даже у себя дома не смогли прыгнуть выше головы и заняли 4-е место. Советской сборной они проиграли оба матча почти с одинаковым счетом 1:6 и 1:7. Так что стены «Яаахалли» еще помнили те поражения и не смогли уберечь финнов от нового фиаско и в этот раз — матч 9 апреля закончился со счетом 9:0 в пользу русских. Причем в каждом периоде ими было забито по три безответных шайбы.